Иезуит - Татьяна Герман (2021)

Студенты этих слов не расслышали, а ученый, стоявший рядом, с живостью наклонился к нему.

— Сколь мудро вы это подметили, синьор! Как ваше имя?

— Надьо, профессор.

Стефанио был смущен и польщен одновременно.

— Я запомню ваши слова, синьор Надьо. Очень правильные слова. И смелые.

Вечером того же дня Стефанио столкнулся с Галилеем в университетском коридоре.

— А, дорогой мой синьор Надьо.

Ученый быстро подошел и, понизив голос, сказал:

— Я думал о том, что вы сказали на лекции. Позволите ли дать вам совет?

— Почту за честь, профессор.

— Ваши слова столь же опасны, сколь правильны. Никогда — слышите, никогда! — не произносите подобного вслух. Людей глупых, неразвитых гораздо больше, чем таких, как мы с вами, и они будут рады донести на вас инквизиции. Бойтесь невежд, цепляющихся за прошлое, особенно когда им принадлежит власть.

Стефанио, польщенный этим «мы с вами», склонил голову и тихо ответил:

— Спасибо, синьор Галилей. Я запомню ваш совет.

Эту ночь каждый из студентов, без преувеличения, запомнил на всю жизнь. Увиденное в зрительную трубу и в самом деле походило на иллюзию: Млечный путь, эта туманная полоса, оказался скоплением звезд, пятна на Луне — равнинами и кратерами, а Сатурн виделся тройной планетой с непонятными отростками по бокам. Молодые люди, отталкивая друг друга от окуляра, с жадностью смотрели на Луну, планеты, звезды.

Едва рассвело, на востоке взошла Венера. Ее тоже внимательно рассмотрели в зрительную трубу. Послышались удивленные возгласы:

— Надо же, серп!

— Прямо как Луна.

— Как мало мы знаем о мире вокруг нас, — вздохнул Стефанио.

— Верно, синьор Надьо, — кивнул Галилей, — пока в познании природы мы лишь малые дети. Но поверьте, придет время, когда ничто уже не сможет сдерживать науку.

— Профессор, совет, что вы мне дали сегодня, можно адресовать и вам. Будьте осторожны.

— Не могу. Не могу! Как иначе, не споря с церковью, заниматься геометрией, механикой, астрономией? Что прикажете делать?

Стефанио усмехнулся и с чисто иезуитской хитростью ответил:

— Говорите, что для математических целей теория Коперника годится больше, чем выводы Птолемея. Ничего опасного нет в том, чтобы сказать, что вы предполагаете, будто Земля движется, и используете это предположение в своих вычислениях. Но именно предполагаете, синьор профессор, а не утверждаете наверняка. Стоит назвать ваши изыскания плодом теоретической мысли, и они перестанут быть ересью.

— Возможно, вы правы, — кивнул Галилей, — но я сейчас обдумываю, как убедить Папу, что система Коперника вовсе не идет вразрез с католическим учением. Надеюсь, мне это удастся.

— Боюсь, что нет. Как минимум в трех местах Священного Писания утверждается, что Земля неподвижна, а Солнце вращается вокруг нее. Так что не тешьте себя напрасными надеждами.

Ученый гордо вскинул голову и улыбнулся.

— Пройдут годы, и все увидят, что я был прав. Господь избрал меня, чтобы нести в мир свет научной мысли!

* * *

Конечно, не любовь к театру толкнула Стефанио вторично пойти на спектакль труппы Федели. Его живо заинтересовала актриса, так артистично сыгравшая влюбленную Изабеллу.

В следующую субботу он отправился к мосту Святого Ангела. Это монументальное сооружение, украшенное статуями апостолов Петра и Павла, а в данный момент еще и парой подвешенных на шестах трупов, соединяло Рим с Ватиканским холмом, где располагалась зимняя резиденция Папы.

На площади возвышался помост все с тем же задником. Все было, как и в прошлый раз: актеры перед спектаклем прошли по сцене, потом выскочил Арлекин, за ним последовали влюбленные.