Иезуит - Татьяна Герман (2021)

Стефанио жадно ловил каждое движение девушки. Ему нравилось в ней все — и черные блестящие глаза, и яркие чувственные губы, и волосы цвета воронова крыла, и голос с глубокими, грудными интонациями, и полные достоинства манеры, и даже светло-синее шелковое платье с широкой юбкой. Он смотрел на нее и ощущал, как теплая волна желания поднимается к груди.

Уходить после спектакля Стефанио не спешил. «У этой девицы наверняка нет недостатка в поклонниках, — размышлял он, — и пустыми ухаживаниями ее не покорить. Значит, надо придумать что-то необычное… Ха, экзальтация! Это как раз то, что нужно».

Он обошел помост и встал так, чтобы видеть уходящих актеров. Пока они не появились, Стефанио постарался отрешиться от шума и суеты вокруг. Через несколько минут щеки его порозовели, а в глазах появился восторженный блеск.

«Изабелла» вышла одной из первых. Он бросился к ней и с поклоном сказал:

— Синьорина, я восхищен вашим талантом! Позвольте сопроводить вас, дабы успеть выразить все то, что я имею сказать.

Девушка насмешливо выгнула брови и кивнула на стоящую поблизости повозку.

— Благодарю, синьор, но меня ждет коляска.

Стефанио быстро взглянул в указанную сторону — в повозке никого, кроме кучера, не было. Он порывисто наклонился, выдернул из-за голенища кинжал, который всегда носил с собой, и приставил к шее.

— Клянусь, синьорина, я перережу себе горло, если вы не позволите вас сопровождать.

Она с удивлением взглянула на пылкого поклонника и рассмеялась.

— Ох, сколько страсти. Что ж, если это для вас столь важно, извольте.

Через несколько минут они уже сидели бок о бок в коляске, и Стефанио горячо говорил:

— Я приехал из Венгрии, синьорина, и раньше никогда не видел таких спектаклей. Ваша игра поразила меня до глубины души. Я даже подумываю, не пойти ли и мне в актеры.

Конечно, делать этого он не собирался, ему хотелось лишь польстить прелестной артистке.

— Кто вы? — спросила она с едва уловимой насмешкой.

— Меня зовут Стефанио Надьо. Не назовете ли и вы свое имя, божественная синьорина?

— Лукреция. Лукреция Риччи.

Всю дорогу Стефанио превозносил и игру Лукреции, и ее красоту. Она недоверчиво улыбалась, но не прерывала. Ей явно было приятно, что он отдает должное ее таланту.

Вскоре они прибыли на площадь Минервы, где позади доминиканского монастыря, на улочке, столь узкой, что она даже не имела названия, приткнулся покрытый желтой штукатуркой домик девушки. Проводив ее до самых дверей, Стефанио взмолился:

— Позвольте мне надеяться, что я скоро увижу вас снова.

— Мы даем спектакли каждую неделю. Следующий будет в субботу на площади…

— Нет-нет, синьорина Лукреция, это невыносимо долго. Прошу вас, назначьте день поближе.

Сверкнув глазами, она ответила:

— Что ж, рискну с вами встретиться еще раз. Скажем, на святого Бернардо, вскоре после полудня… Ждите меня здесь.

— Благодарю, о, благодарю!

Стефанио был на все согласен, лишь бы видеть чудный взгляд ее угольно-черных глаз. Девушка ушла, а он еще долго стоял, глядя на свечу, горевшую в окне ее дома. Впервые с момента смерти Агнешки он чувствовал себя счастливым.

«Скоро вы станете моей, прекрасная синьорина».

Лукреция Риччи родилась во Флоренции, в семье торговца вином, представителя древнего, но давно обедневшего дворянского рода. Она была старшим ребенком в семье, кроме нее супруги Риччи имели еще трех дочерей и двух сыновей.

Несмотря на яркую внешность и непокорный характер, Лукреция была романтической натурой и с детства мечтала о настоящей любви. И поэтому, когда в пятнадцатилетнем возрасте отец стал ее сватать за обеспеченных, но не милых ее сердцу соседей, девушка решительно отказалась выходить замуж.

— Подожду, пока Господь подарит мне настоящее чувство, — решительно заявила она.