Дочь реки - Елена Счастная (2020)

Люди заозирались, озадаченно переговариваясь, и первая мысль мелькнула в голове: варяги вернулись. И тут напугаться бы, да Гроза и не шевельнулась даже, не вздрогнула, словно мысль о том, что ее все равно найдут, стала за эти дни привычной. А вот Беляна — та побледнела тут же. Глянула на подругу и уже к ней шагнула, словно увещевать собралась — бежать.

Но, чуть придержав шаг из почтения к чурам, которые строго взирали на всех с высоты, к святилищу вышел мальчишка, с виду вовсе не напуганный, только взбудораженный и запыхавшийся от бега.

— Кто приехал-то, деревянная ты голова? — строго одернул его Веглас. И хорошо, что обряды все уже завершились, а то парнишке досталось бы гораздо сильней. — Чего народ пугаешь?

— Так из Долесска приехал княжич Любор с ближниками, — тут же пояснил тот. — Ищут…

Да говорить не пришлось. Беляна всхлипнула, закрыв рот ладонью, вмиг сорвалась с места и помчалась по тропке к веси, почти до колен, совсем не так, как подобает княжне, задрав подолы обеих рубах. Гроза улыбнулась чему-то и поспешила за ней, правда не так быстро. А люд остальной неспешно пошел следом. Раз не враги, то чего суетиться? Прибыли гости — подождут, а после присоединятся к веселью и угощениями их нынче никто не обидит.

И издалека она еще увидела, как встретилась Беляна с любимым. Как повисла на его шее, никого и ничего не стесняясь, едва успев поймать одной рукой падающий с головы платок. А княжич прижал ее к себе так тесно, будто больше и на шаг от себя не отпустит.

Гроза не стала подходить и мешать им. Просто кивнула Любору, которого знала только едва и видела всего раз — в тот день, как гостевали они с отцом в Волоцке. А дальше она присоединилась к толпе гуляющих, не особо желая праздновать и собираясь, помелькав на глазах у людей, позже уйти в избу. Откуда бы взяться веселью в душе, когда там такой мрак клубится? Когда не знаешь, что дальше со своей жизнью делать и как смириться с тем, что уже сделано.

Но парни и девушки, оказалось, долго не отпускали, не давали потихоньку улизнуть. И все тянули за собой то к полю, где обнимались, топчась — да не слишком рьяно — по житу, испрашивая у Ярилы любви горячей и на долгие годы. To уводили к Широкому ручью — погулять по берегу. To возвращались в весь, где повсюду звучали песни, славящие молодого бога и его силу, что была сейчас на самом пике своем.

А после, как начало помалу смеркается, как зажглись жаркие костры на гульбище, стали собираться парни на кулачные бои, а девицы — посмотреть на них. Пришли и старшие: взглянуть, каких удальцов вырастили, и кто их них окажется самым крепким. Быть нынче синякам на лицах и помятым ребрам — не иначе. Гроза, посчитай, долго по соседству с дружиной жила, а потому вида мужицких схваток не чуралась. Оно не зазорно на сильных парней посмотреть, полюбоваться.

Сходились молодые весечане, которые нынче каждый сам себя Ярилой, верно, чувствовал: до того напитались они светилом, что весь день сияло щедро, раскаляло воздух — так, что до сих пор легкая сухая духота висела над головами людей. To стенка на стенку налетали, то по двое принимались друг другу бока мять, да и лица тоже. Уже успели многие родичи их браги подвыпить за день, а потому буйные крики, в которых только яснее всего можно было расслышать поддержку то одного противника, то другого, расходись все громче. И в них терялись звуки глухих ударов, что впечатывались в крепкие тела парней, их громкое сопение и разгоряченные рыки, когда сцеплялись они накрепко, шатаясь по ристалищу лишь для того, чтобы дать себе хоть миг отдыха.

Но сколько ни бейся, а начали кулачники уставать. Все неохотнее выходили они в круг, все больше становились заминки между схватками. Но, когда все, верно, решили, что ярое буйство пора заканчивать, раздался еще один возглас в толпе:

— А что ж? Ярило наш нынче не выйдет на кулаках потягаться?