Дочь реки - Елена Счастная (2020)

Когда осталась толпа позади, Гроза пошла быстрее. Пробежав через улицу, проскочила между избой старейшины Жадена и бревенчатым срубом одной из общинных житниц. Она на ходу стянула с головы платок и встряхнула косу — тут же облепило лицо влажным ветром, запахом прошедшего только что, короткого дождя, который словно напомнил, что после Ярилиного времени приходит время Даждьбога и Перуна. Один землю греть будет, а другой щедро угощать небесной влагой, чтобы буйными были всходы, полнее наливались. Чтобы зима была если не сытой, то хоть не голодной: того опасались в каждой веси, в каждом городе, как бы близко ни проходили от них торговые пути. А уж в глухом Кременье о том говорили чаще, чем в других селениях. Как будто все они тут неприкаянные малость. Ни тому, ни другому княжеству не принадлежат. И платили дань то Долесским князьям, то Волоцким — смотря кто владения эти себе отхватывал в редких стычках за за земли, что теперь стали уж только россказнями.

Гроза вывернула на почти незаметную тропку среди густой поросли боярышника, который защекотал кожу нежными цветками, что ясно белели в зеленоватых сумерках маленькими облачками. Да только ударил в ноздри запах их удивительно острый, от которого неприятно качнулось что-то в груди. Но дальше за ним сомкнулись ветви диких яблонь, что качали крупными цветками над головой, осыпая волосы редкими лепестками. Стало чуть легче. И голову повело от сладковатого, душного аромата, который не мог разогнать даже ветер, нынче слишком ленивый, чтобы гулять слишком рьяно. Гроза не знала, верно ли идет, но показалось, что Рарог скрылся в этой стороне. И чем дальше она уходила от шумного гуляния в неподвижное уединения яблоневой рощи, тем большее разочарование отравляло дыхание: почудилось все ж.

Она остановилась, заслышав тихий шепот обмелевшего к лету Широкого ручья, границы весеннего русла которого уже проступили поперек тропки. Гроза прислонилась плечом к тонкому стволу яблони, думая повернуть назад. Но тут тяжелая ладонь упала на плечо — не слишком резко, да все равно напугала едва не до икоты.

— А я и подумать не мог, что пойдешь за мной, Лисица, — хрипловатый шепот рассыпался по изгибу шеи теплым песком.

Гроза повела плечом, как будто и желая скинуть с него руку находника, да только ощутила, как та скользнула поверх рубахи, коснулась кожи. Она обернулась: Рарог смотрел на нее внимательно, без тени улыбки, а его глаза, совсем черные, шарили по ее лицу неспешно. И оттого пекло губы и скулы — все сильнее, не давая подумать о чем-то еще, кроме того, что она хотела видеть его перед собой. Рада была — так глупо и остро, словно колючками тонкими душу царапало.

— Зачем ты пришел сюда? — спросила она отчего-то тоже шепотом, как будто кто- то их услышать мог.

Да кому тут взяться, кроме двух заблудших душ, которые все дорогу свою ищут, да по другим плутают? И сходятся — какой уж раз. Значит ли это, что оба их пути неверные? Или только один — рядом друг с другом — тот, который следует выбрать?

— За тем, что меня здесь не рады видеть, — находник улыбнулся горько. — Но я хочу еще видеть тех, кто мне дорог. Ради кого я хочу что-то в своей судьбе исправить.

— Груз тяжелый? — Гроза повернулась к нему совсем, выпрямила спину, чтобы хоть чуть-чуть выше рядом с ним казаться.

Да без толку: она маленькая глупая лисица, которая сама прибежала в ловушку охотника.

— Тяжелее некуда, — Рарог склонил голову и очертил кончиками пальцев подбородок ее. — Но не все я еще свершил, не всего дождался. Может, и не дождусь никогда. А не видеть их совсем — не могу.

Гроза слегка приподняла голову, и силясь будто бы отстраниться от его касания, и невольно позволяя ему скользнуть вниз по шее.

— Говорят, тебя Чернобог отметил. Что тебя лесавки подменили в колыбели.

— Обо мне многое говорят — всего не упомнишь. Только вода и Огонь Сварожич решат, как мне дальше быть, — он усмехнулся, продолжая мягко обводить линии лица Грозы легкими взмахами.