Дочь реки - Елена Счастная (2020)

И вдвойне жгла нутро та мысль, что причиной тому был Рарог. Наследил, вывел из себя, получил тумаков под ребра — и уплыл, оставив после себя зловонное озеро обид и недомолвок. Кажется, и согласился уж послужить, повыслеживать русинов, а все равно не было веры ему по-прежнему. Пришлось с ближниками его тайно поговорить: из них Владивой уж давно выделил самых толковых, хоть и не говорил с ними ни разу. Кто-то состроил вид непонимающий, а кто-то за особую милость согласился за предводителем присмотреть.

И только бы уж вещи собирать, чтобы в сторону дома отбыть — хоть и хотелось Грозу дождаться, да толку от этого — а случилось то, чего Владивой и в самом страшном сне себе представить не мог. Вернулись кмети с Драгицей гораздо скорее, чем должны были. А вот дочки воеводовой с ними не оказалось.

И пуще всего ошарашили вести, которые гриди с собой принесли. Что Гроза ненароком, неведомо какими непостижимыми силами убила Уннара Ярдарсона. На его теле не было ни единой, даже самой маленькой раны, но он был мертв, и на лице его застыл невольный испуг, потому что он, верно, и сам не успел осознать, что с ним случилось. Одно только могло оправдать Грозу: что она вступилась за Беляну. Да и это понимание долго не могло успокоить смятенные мысли. Лишь то слегка утешало, что в той стычке, которая случилась в стане между волончанами и варягами, не осталось убитых. Иначе было бы еще хуже. Хотя и так непросто: хирдманны, забрав тело молодого предводителя, отправились на Стонфанг. Довезут они его только прахом с погребального костра, но страшный гнев Ярдара Медного от того вряд ли станет меньше. А значит, Грозе не избежать кровной мести, никто и не поглядит на то, что она девица.

Потому Владивой решил еще задержаться в Белом Доле. Дознаться правды о том, куда пропали Беляна и Гроза. Хоть и понимал, что, коли дочь к нему за подмогой не примчалась, значит, вновь до княжича Любора добраться хочет: уж случай для того ей самый удачный предоставился. Что бы к нему ни привело. И тревожиться еще больше приходилось за дочь водеводову. Теперь вокруг нее везде опасность. И заступиться за нее, кроме отца и князя, некому. Да как втолковать ярлу Ярдару, что она, может, и сама-то не понимала, как случилось такое, что сумела она Уннара погубить? Не поверит. А значит, найти ее надо скорее и укрыть под своим крылом: оно для нее теперь крепче и надежнее любого другого.

Проводив с последними наставлениями кметей из Белого Дола на поиски девиц, Владивой едва не бирюком засел в своей хоромине, к тесноте которой даже и привык за эти дни. И уж не казалась она ему выстывшей и затхлой, тесной и темной. Видно, все ж обжился — и теперь был даже рад, что придется здесь задержаться. Как будто в этих просто обставленных покоях, в тишине малолюдного острога и голова сама собой очищалась от лишнего. А другие мысли, которые в самой глубине души сидели, начинали яснее сиять. О том, что зря он Беляну заставил замуж идти за того, от кого так рьяно бежала, даже не зная его толком. Никого это до добра не довело. Не попрытайся он навязать ей непрекословную отцовскую волю, не стало бы причины вражды с варягами. Жалел он еще, что Грозу вместе с ней отпустил, поддавшись на волю обиженного им отца. Ратша до сих пор на него гневался, хоть и в открытую того уже не выказывал, как еще две седмицы назад.

Помнится, крепко неприятный разговор у них тогда случился.

— Ты разобрался бы с тем, что в жизни твоей творится, в доме твоем, — сказал Ратша, как узнал, что было на ристальном поле между князем и дочерью его. Не иначе, из ватажников Рарога кто донес. — А после уж думал бы, стоит ли жизнь моей девочке баламутить. Не понимаешь ты, доведет она тебя до худа. Тяга твоя доведет. Ты на старости лет погреться в свете Ока захотел — и потому тебе глаза слепит.

— Потому и слепит, что они слишком многое раньше видали, — возразил тогда Владивой. — Многое, а такой, как Гроза — нет.