Знак полнолуния - Тори Халимендис (2017)

Я не верила своим ушам. Что за высокопарные глупости? И это говорит мне мой зверь, тот, что завоевал мою благосклонность в честном бою?

— Морган, что за…

Он дернулся, стоило мне прикоснуться к его плечу.

— Прекратите, Кира! Я ведь не железный, а сегодня ещё и полнолуние. Неужели вы не видите, что я с трудом сдерживаюсь?

— Но почему? — в недоумении воскликнула я. — Никто ведь не осудит!

— Я не имею права на женщину, принадлежащую другому. Там, у костра, никто не понял — слишком много смешалось запахов. Но здесь, когда мы одни, я прекрасно чувствую…

— Что?

— От вас пахнет зверем, Кира. Тигром. Тем, с кем вы связали себя обещанием.

Растерявшись, я от неожиданности выпалила:

— Вы — идиот, Морган.

От обиды хотелось по — детски зареветь. Этот глупец придумал какие-то невероятные причины, которые мешали нам быть вместе, и даже не удосужился поговорить со мной! Невероятно! Я фыркнула, а в следующее мгновение уже приземлилась на первую траву всеми четырьмя лапами. Раздраженно махнула хвостом и побежала в лес, подальше от столь разочаровавшего меня лерра.

Я неслась вперед огромными скачками, петляла среди деревьев, жадно принюхивалась к лесным запахам. Учуяла зайца и слегка притормозила: поохотиться? Но голода не чувствовала, так что зайцу в ту ночь повезло. А потом охота началась уже на меня.

Он бежал по следу, стремясь нагнать добычу. Настигнуть, схватить, завладеть. Обернувшись, я увидела, как горят его глаза в темноте. И я ускорила бег, не желая сдаваться слишком легко. Нет, пусть приложит усилия, подогоняет еще немного. Чем тяжелее дается победа, тем она слаще. И все же ему удалось напасть неожиданно. Он прыгнул, вцепился зубами в холку, пригнул меня к земле. А в следующее мгновение я уже перекинулась обратно в человека — и ощутила на себе тяжесть мужского тела.

Морган хрипло дышал, прижимал меня к земле, прикусывал кожу на шее. Я попыталась вывернуться из его объятий — и на мгновение мне это даже удалось. Но он вновь притянул меня к себе, сжимая до боли. Это больше походило на борьбу: мы срывали друг с друга одежду, катались по земле, кусали друг друга до синяков. Каждый из нас стремился оказаться сверху, но выиграл все-таки Морган, подмяв меня под себя и рывком раздвинув мне ноги.

— Кира…

Я обмякла, обхватила его за шею и велела:

— Давай! Сейчас!

И закричала, почувствовав, как он одним движением проникает внутрь. Скрестила ноги за его спиной, притягивая к себе ближе, ещё ближе, так тесно, чтобы впечататься друг в друга, слиться, стать одним целым.

— Кир-ра!

Он вбивался в меня мощными толчками, по шее его стекала струйка пота. Я лизнула: солоноватый.

— Кир-ра!

— Морган! — выкрикнула я его имя и содрогнулась в экстазе.

И почувствовала, как он тоже достигает вершины и замирает, пульсируя и изливаясь внутри.

— Теперь ты — моя женщина, — заявил довольный Морган, поглаживая мою грудь.

Я фыркнула.

— Это еще почему?

— Я тебя выбрал.

— А мое мнение не учитывается? — обиделась я.

Морган приподнялся на локте и заглянул мне в лицо. Мы все еще лежали на груде смятой одежды, не имея ни сил, ни желания вставать. Холода весенней ночи я почему-то не ощущала, да и Морган, судя по его поведению, тоже.

— А твое мнение отличается от моего? Что-то я этого не заметил.

— Значит, ты — мой мужчина?

— Только твой.

И он поцеловал меня, нежно, неглубоко, осторожно прикасаясь губами к моим губам. Подобный расклад меня вполне устраивал, так что возражать я не стала.

— И все-таки я не понимаю, — недоуменно произнес Морган, прервав поцелуй. — Оборотнями могут быть только мужчины.

Я пожала плечами.

— Значит, меня нет.

— Вот в это я точно не поверю.

И он теснее прижал меня к себе, перекинув ногу через мои бедра.

— Мой отец — оборотень, — пояснила я.

Теперь фыркнул Морган.