Мирное время - Ольга Куранова (2020)

Что чувствовал: так много всего сразу. Боль, и вину, облегчение от того, что Йеннер в порядке, решимость поговорить, и радость от встречи.

Оказывается, Йеннер очень скучала и по нему и по его эмоциям.

– Конечно, – она отступила в сторону, пропуская его внутрь. – Вы пришли поговорить?

– Пожалуй, – он прошел к дивану, сел так, словно очень сильно устал, и сказал. – Ты, наверное, взбесишься, но я понятия не имею, зачем пришел.

Йеннер подошла, села рядом с ним, хотя никогда не позволяла себе этого раньше:

– Я рада, что вы здесь.

Она его чувствовала – все сразу: тепло его тела, ощущение его присутствия, его эмоции.

Он повернул к ней голову, недоверчиво фыркнул:

– Да, конечно. Рада.

– Вас это удивляет?

Он откинулся на спинку и вдруг сказал:

– Ты мне снишься. Все время. Хотел бы я, чтобы это было какое-нибудь романтическое дерьмо про ужин при свечах или хотя бы эротические кошмары. Но мне все время снится, что я тебя режу. Раз за разом. А потом просыпаюсь, слоняюсь по техблоку без дела и думаю «надо попросить прощения». Но я, блядь, даже не знаю, как такое прощают.

Его это мучило, по-настоящему мучило, и от этого горечь стояла во рту.

Было так глупо – Йеннер могла его чувствовать, но не знала, как помочь.

– Вернер, – его имя, теперь, когда она знала, что это действительно имя, звучало совершенно иначе. По-новому. – Иногда, чтобы выжить, приходится делать вещи от которых потом хочется блевать. Поверьте, я знаю лучше, чем кто-либо. Но вы, именно вы, ничего такого не сделали. Да, мне было больно, но сейчас я в порядке. Мы с вами живы, Фелиз – нет. Не сомневайтесь, чтобы убить ее, я согласилась бы вытерпеть намного больше.

– Я тебя люблю, знаешь? – он сказал это совершенно обыденно. Абсолютно неромантично, просто произнес вслух то, что давно для себя понял, с чем свыкся. – Ты себе не представляешь, как хреново резать любимую женщину. Нужно было послать ту суку нахуй, и пусть бы все взорвалось.

Йеннер фыркнула, вопреки всему, потому что это действительно было очень в духе Вернера – поступать правильно, а потом нести чушь.

– Нет, спасибо. Я не хочу умирать. Знаете, если меня заставят выбирать между болью или смертью, я совершенно точно выберу боль. И я вас тоже люблю, хотя вы редкостный идиот и королева драмы.

Почему-то теперь признаться ему было легко. Йеннер не чувствовала ни страха, ни неловкости.

– Кто бы говорил, – он выдохнул, расслабился, и темная пелена в его чувствах – боль, злость на собственную беспомощность и вина – отступила. – Знаешь, ты мне с самого начала понравилась.

– Знаю, – ответила Йеннер. – Корсетом и тем, что разбираюсь в боевых дроидах.

– Нет, – Вернер фыркнул, и воспоминание отозвалось в его чувствах легкой, приятной щекоткой – затертое, приятное и безопасное. – Ростом.

– Ростом?

– Ага. Ты была такая уверенная, серьезная и очень компактная. Торчала из своего тортика как королева, – он кивнул на платье. – Кто бы мне тогда сказал, к чему все приведет.

– Сбежали бы?

Йеннер поймала себя на том, что боится услышать ответ.

– Нет. Не маялся бы дурью и поговорил бы всерьез раньше. Спросил бы, чего ты так боишься, что именно тебе нужно. Не стал бы тебя провоцировать.

– Вы злились на меня?

– За то, что ты полезла мне между ног? Да. Я долго бесился. Больше всего на то, что ты так ничего и не объяснила.

– Я не видела в этом смысла. Не верила, что вы бы согласились на то, что мне нужно.

– Я бы не согласился, – не стал спорить он и фыркнул, – не факт, что даже дослушал бы. Раньше. Расскажешь?

– Вы уверены, что хотите услышать? Вам это может не понравиться.

Вернер придвинулся немного ближе, и Йеннер позволила. Так приятно было чувствовать его рядом.

– Эй, обещаю дослушать до конца.

Она помолчала, подбирая слова: