Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

– Полегче, Гром, Эй! – прерывисто сипит Кирилл, когда ладони Громова перемещаются ему на шею.

И я невольно любуюсь своим парнем: сейчас он напоминает необузданного хищника – того медведя, что набит у него на груди, способного задрать забредшего в его берлогу охотника.

– Да не имею я никакого отношения к твоему отъезду. Пусти! – в перерыве между резкими короткими вдохами частит Шилов и едва не падает коленями на пол, стоит Тимуру убрать руки за спину.

Я же озираюсь по сторонам, обнаружив, что за каких-то пару минут мы умудрились собрать вокруг себя приличную толпу возбужденно гудящих зевак, снимающих потасовку на камеры своих новеньких гаджетов. Чтобы первыми запилить «горячее» видео в тик-ток и набрать сотни просмотров. А нас еще с прошлого раза не перестали полоскать…

– Тим, пойдем отсюда…

Я тяну Тимура за рукав и с некоей долей удовлетворения отмечаю, что студенты резко замолкают и расступаются, когда мы приближаемся к их безликой массе. Прячут глаза, опуская ресницы, убирают подальше телефоны, как будто боятся, что Громов может выдернуть устройство связи из их дрожащих пальцев и разбить его вдребезги.

– Ребят, подождите! Я с вами!

К моему удивлению, Кирилл протискивается между двух первокурсниц следом за нами и не собирается отставать. Предлагает посидеть в каком-нибудь тихом месте, где не будет свидетелей, и обещает оплатить счет.

И мы молча забираемся в его забрызганный грязью Вольво с появившейся на правом боку глубокой царапиной не из меркантильных побуждений, а потому что оба банально выдохлись. Устали ругаться с близкими людьми, отражать нападки посторонних и бороться против всего мира вдвоем.

С такими невеселыми мыслями мы с Тимуром жмемся друг к другу на заднем сидении, пока Шилов неторопливо выруливает с университетской парковки. Он не рвет с места, не газует и никого не подрезает, когда мы выезжаем на трассу с четырьмя широкими полосами. И это совсем не похоже на привычный стиль его вождения. Какие еще изменения нас ждут?

Спустя пятнадцать минут Кирилл привозит нас в небольшое уютное кафе в тихом квартале, где мы с Громовым ни разу не были. С мягкими креслами светло-бежевого цвета, с красивыми овальными столиками на резных ножках, с высокими окнами, сквозь которые проходит много света, и с вышколенным дружелюбным персоналом.

Официанты лучатся приветливыми улыбками, старается угодить клиентам миловидная администратор в облегающем фигуру кремовом платье, готовит какой-то умопомрачительный напиток симпатичный бариста в темно-синей рубашке.

– Мама планирует выкупить это заведение, – между прочим сообщает Шилов, когда мы занимаем последний из свободных столиков, и с претензией на звание ресторанного критика поясняет: – заодно и проверим, настолько ли тут вкусные круассаны, как ей говорили.

Круассаны здесь выше всяких похвал.

Это я могу сказать точно, когда отправляю в рот кусочек теплого воздушного теста с хрустящей подрумяненной корочкой. Мягкий сливочный сыр идеально дополняет этот шедевр кулинарного искусства, а чашка в меру сладкого латте с пушистой пенной шапкой радует глаз и греет холодные пальцы.

Весь вечер Кирилл старается нас развлекать, рассказывает не смешные истории и всяческим образом старается загладить вину за вражду с Громовым и за объявленный мне бойкот. Только я все равно не могу воспринимать его не как врага, в глубине души опасаясь, что он ударит в спину, стоит нам только отвернуться.

– Честно? Я бы с удовольствием свалил в Англию по окончании учебного года. Было бы время обмозговать случившееся, переосмыслить ценности, расставить приоритеты, – признается Шилов, ковыряя вилкой в нежном малиновом десерте на тонком бисквите, и рассеянно изучает нас с Тимуром. – Но Ивар Сергеевич послал отца со всеми договоренностями. Ссылается на какую-то комиссию и проверки, говорит, что перешедший из Питера студент лучше по всем показателям…