Девушка лучшего друга - Алекса Гранд (2020)

А сейчас, судя по всему, сбывается ее давнишняя мечта. Две достаточно влиятельные семьи собираются объединить капиталы, поженить детей и с энтузиазмом ждать внуков. Только вот у меня от одной мысли о первой брачной ночи стремительно холодеют внутренности, покрываясь мерзкой изморосью, а в горле разбухает огромный колючий ком, словно туда запихнули ощетинившегося ежа.

Пожалуй, я поторопилась принять заставшее меня врасплох предложение Шилова.

– Здравствуйте, мама.

Раздается бойкое у меня за спиной, и я подпрыгиваю от подобострастных интонаций в голосе Шилова и от представляющегося диким и совершенно неуместным обращения.

Он называет пока еще даже не тещу мамой, обзавелся комплектом ключей от квартиры моих родителей и даже собственными домашними тапочками. Стесняюсь спросить, куда продвинется его наглость после свадьбы?

– Это вам.

Никто из присутствующих в упор не видит охватившего меня недоумения, Кирилл вручает один из двух огромных букетов кирпично-оранжевых роз маме, а она целует его в висок. И эта картина выглядит до того идиллической, что мне хочется под шумок смыться отсюда, учитывая, что вряд ли кто-то вообще заметит мое исчезновение.

Отец по вошедшему в привычку обыкновению задерживается в офисе, и мы втроем рассаживаемся за стол. Мой аппетит болтается на уровне отметки минус бесконечность, зато Шилов ест за двоих и нахваливает сливочную пасту с морепродуктами. Мама же стесняется признаться ему в том, что не имеет никакого отношения к кулинарному шедевру, который привез упакованный в ярко-зеленую форму курьер.

– Я тоже люблю кухню «Астерии» после того, как они сменили повара.

Бросаю подчеркнуто небрежно, наливая себе стакан воды, и получаю два полных укоризны взгляда. Мать кривит сливающиеся в тонкую полоску губы, Кирилл хмурится, как от сильной зубной боли. Надо же, какое единодушие.

Испытав садистское удовлетворение от своего по-детски глупого протеста, я как ни в чем не бывало тянусь к блюдцу с лимонами, опускаю в бокал пару долек и спокойно цежу получившийся нехитрый напиток.

– Мешаю вам играть в идеальную семью? Ну, я ж не виновата, что она картонно-фальшивая.

– Слава, ты посмотрела страничку организатора свадеб, что я тебе переслал?

Взяв на себя роль миротворца, перебивает меня Шилов за секунду до того, как мамины пальцы вцепятся в кипенно-белую скатерть, а я грохну графином по столу и выдам еще что-нибудь ядовито-саркастичное.

Нет, я не поинтересовалась кандидатурой возможного распорядителя. Я не позвонила в рекомендованный мамой салон. Не назначила примерку и проворонила составленный Еленой Евгеньевной список гостей. И мне по этому поводу ни капельки не стыдно.

– Ага. Да.

Отвечаю неуверенно и пытаюсь исправить оплошность, беззвучно тапая на экран телефона под столом. Так…

Скидки в спа-салон. Приглашение на татуаж. Вечеринка в клубе. И переворачивающее всю мою вселенную с ног на голову сообщение от Полины.

«Громов возвращается».

Уши закладывает, как будто я взгромоздилась на предельную высоту, чтобы оттуда сигануть с парашютом. Звуки не добираются до моего сознания, рассыпаясь разрозненными слогами еще на подлете. И я беззвучно шевелю губами, транслируя въевшуюся под кожу фразу.

«Громов возвращается».

У него же еще целых четыре месяца до окончания программы! Почему он переменил планы?

Шумно выдохнув, я хватаю наполовину пустой стакан и осушаю его одним махом. Ледяная жидкость прокатывается по пищеводу, только не приносит желаемого облегчения. Руки ходуном ходят, губы дрожат, голос наверняка будет сипеть ниже на две октавы, если я сейчас решусь что-нибудь выдать.

– Слава, тебе нехорошо?

О, да мне просто офигительно, чувак!

– Все нормально.