Я же притворяюсь, что не услышала просьбу Шилова его дождаться, и порывисто выскакиваю из класса. Саркастически хмыкнув, я во весь опор мчусь по коридору и с грацией выбравшегося на волю бизона скрываюсь за ближайшим поворотом.

Я знаю, что должна спуститься в гардеробную, забрать одежду и вызвать такси, чтобы покладисто отправиться в свою съемную квартиру. Натянуть на себя теплую пижаму, заварить чашечку чая с горной мятой и капнуть туда чего-нибудь успокоительного. Только вот это знание абсолютно бесполезно, если ноги сами несут меня к изученному до каждой плиточки кафеля и трещинки месту.

– Любишь меня, да, Громов?

Я нарочно накручиваю себя до предела, потому что в противном случае мне не хватит смелости дернуть за ручку двери и хладнокровно миновать раздевалку, в которой мы с Тимуром не раз целовались украдкой.

Отгоняя врезающееся бронепоездом мне в грудь воспоминание, я впиваюсь ногтями в ладони, делаю глубокий глоток воздуха и ныряю в помещение бассейна. Чеканю рванный шаг и как будто вбиваю металлическими набойками в пол свои сомнения, перемешанные с легкой паникой.

Знакомый силуэт Громова я выхватываю из голубой толщи мгновенно и иду к нему, как загипнотизированная. Опускаюсь на корточки рядом с бортиком и складываю позади сумку с вибрирующим в ней телефоном, чтобы бессовестно любоваться отточенными мощными гребками.

Тимур стремительно преодолевает простирающиеся между нами метры, выныривает на поверхность и стягивает сначала шапочку, а потом и очки, чтобы они не мешали ему пригвождать меня темнеющим взором к полу.

– Нравится?

Он дергает уголком губ в своей фирменной наглой улыбке, а у меня едва хватает сил на то, чтобы вытолкать непослушным языком хриплое «нет». И мое «нет» не нравится Громову до такой степени, что он стаскивает меня резким движением с места и окунает с головой в холодную воду.

Глава 29

Тимур

– Запишите задание на следующую неделю.

Игнатьева с глухим хлопком захлопывает журнал посещений и поправляет сползшие на нос очки в квадратной оправе, только я совсем не слышу диктуемый ей приличный список. Опустившаяся на Славкину поясницу ладонь Шилова так вышибла меня из состояния равновесия, что я до сих пор не могу избавиться от багровой пелены перед глазами.

Думал: прошло, отболело, затерлось. Куда там!

Я старательно борюсь с трудно преодолеваемой жаждой вскочить на ноги прямо посреди пары и повозить физиономией бывшего товарища о стол. Как никогда жду окончания лекции и торопливо сметаю канцелярские принадлежности, стоит Ольге Аркадьевне нас отпустить.

– Потом поболтаем, ладно?

Я отмахиваюсь от тянущего ко мне свои лапищи Степанова, зачем-то соглашаюсь посетить организуемую Абашиным вечеринку и обещаю Слонскому достать бутылку коллекционного коньяка сумасшедшей выдержки. Огибаю расставшуюся с пафосным налетом Панину и от всей души посылаю маячащую перед моим носом Летову.

– Фи, Громов! Зачем так грубо?

Верещит мне вслед Лидка, только я целеустремленно шагаю прочь, намереваясь скинуть излишки гуляющего в моей крови адреналина. И сделать это здесь и сейчас можно только в одном месте, всегда дарившем мне умиротворение и покой.

Я мысленно хвалю себя за предусмотрительность и невольно расплываюсь в широкой искренней улыбке при виде зарывшегося в бумажки тренера. Я вальяжно прислоняюсь к дверному косяку и выразительно откашливаюсь, заставляя Алексеича резко вскинуть голову.

– Громов, вернулся! Чертяка!

Спустя пару секунд меня сгребают в отеческие объятья и норовят если не сломать ребра, то оставить пару синяков. И я не имею ничего против, сжимая наставника в ответ.

– Тренироваться или…?

– Просто в гости заскочил. Поплавать.