Девушка с юга - Камбаралы Бобулов (1964)

— Чего ты его боишься, Гулкуш? Нас пригласили молодые люди, угостили нас мороженым. Мы с ними потанцевали. Они нас проводили. Так ведь? А если Аманбай ревнует, то пусть больше не опаздывает. Иначе и не то будет.

Она повертелась на своих каблучках, махнула мне рукой и скрылась за дверью.

— Она шутит, все это неправда, — сказала я Аманбаю.

Но он отвернулся от меня. Мимо нас проходили ребята. Кто-то из них, глядя на нас, бросил: «Поссорились!»

Я мысленно ругала себя: «Зачем послушалась Сайракан? Зачем пошла с ней?»

Аманбай поднялся и кивнул в сторону. Это значило: «Пойдем туда». Я молча последовала за ним. Мы остановились у столба, на котором тускло мерцала электрическая лампочка. Вокруг темно. Оттуда доносился веселый молодой шум. А у меня на сердце было так тяжело, что вот-вот я могла заплакать.

— С кем ходила? — начал допрос Аманбай.

— Только с Сайракан.

Он нагнулся и свирепо глянул мне в глаза.

— Хватит врать. Говори правду.

— Я говорю правду. Ты не имеешь права мне не верить. — Голос у меня дрожал.

— А кто тебе разрешил гулять без меня?

Он разговаривал со мной так, будто бы я была уже его женой. Это и взорвало меня.

— Кто дал тебе право так со мной разговаривать? Я не крепостная у тебя. Подумаешь — кто разрешил! Сама себе разрешила. Сама знаю, куда и с кем идти.

Он не ожидал такого отпора.

— Нет, не знаешь, — произнес он уже менее воинственно.

— Знаю.

— Со мной не спорь — может плохо кончиться, — погрозил он пальцем. Но тут я повернулась и ушла.

Имя профессора, который сейчас читает нам лекцию, хорошо всем знакомо. Еще в школе мы учились по его учебнику грамматики. Теперь он стоит на кафедре, высокий, худой, бледнолицый, с черными волосами, в которых пробилась седина, и так интересно говорит о том, что казалось таким скучным.

Прозвучал звонок. Лекция кончилась. Шум голосов и парт заполнил аудиторию.

Профессор поднял руку. Все стихло.

— Может быть, есть вопросы?

Встал розовощекий парень.

— Скажите, пожалуйста, что вы считаете более интересным — изучать литературу или язык?

Раздался дружный смех. Профессор вышел из-за кафедры. Он, видно, устал и потому говорил очень тихо.

— Так ставить вопрос нельзя, юноша. Каждая наука интересна по-своему. И каждая заслуживает того, чтобы посвятить ей жизнь. Многое зависит от того, с какой степенью желания ты ею занимаешься, отдаешься ли ты ей целиком или частично. Если ты ее не полюбишь, то она отвернется от тебя. Еще вопросы?

— Есть! — крикнула Айгюль. — Я живу с девушкой, которая часто употребляет такие слова, как «осол», «пайдубал», «шингил». Я их не понимаю мы спорим. Она говорит, что это киргизские слова. Так ли?

Я почувствовала, как кровь прилила к моему лицу и оно зарделось. Это она обо мне. Что же скажет профессор? Я облокотилась и внимательно слушаю.

Профессор одобрительно кивнул.

— Вопрос интересный. Ваша подружка, вероятно, с юга, а вы с севера?

— Да‚ — подтвердила Айгюль. Она стоит на виду у всех и, тоже волнуясь, ждет ответа.

Кого же из нас поддержит профессор — ее или меня?

— Интересный вопрос, — повторил он. — В нашем литературном языке мало применяют южный диалект. Вот почему вы и не знаете таких слов, как «осол», «пайдубал», «шингил». «Пайдубал» — это «фундамент». Южные киргизы чаще, чем северные, строили дома. Вот почему и слово это у них больше бытует. Любопытна история слова «шингил». На севере Киргизии раньше виноград не разводили. «Шингил» — виноградная лоза. Слова берутся не с неба. Они рождаются жизнью. Южный диалект — один из диалектов киргизского, а не какого-нибудь другого языка, Он имеет право занять достойное место и в нашем, литературном языке.

Больше вопросов не было. Профессор попрощался с нами и ушел.

Сайракан бежала ко мне через весь зал и, подняв руку, кричала:

— Поздравляю, Гулкуш!