Девушка с юга - Камбаралы Бобулов (1964)

Еще не было девяти утра, когда я и Сайракан пришли в университет, чтобы посмотреть списки поступивших. Их еще не вывесили. В коридоре толпился народ. Каждый, естественно, тревожился о своем.

— Тех, кто приехал с севера, не будут принимать, — громко говорила курносенькая девушка своей подружке.

— Почему? — спросила та.

— Наши места отдают тем, кто с юга.

— Это как?

— Есть такое указание свыше.

С этой курносенькой я столкнулась на экзамене по истории. Она норовила опередить меня. И тогда я уже слышала от нее:

— Тебя все равно примут, хоть и двойку получишь. По твоему широченному платью видать, откуда приехала. А я, бедная, могу с четверкой провалиться.

Чего было с ней спорить! Я уступила ей свою очередь. Но предмет она знала плохо. Преподаватель спросил, когда родился Петр Первый. Она ответила:

— Не знаю... Видела в кино, но там, кажется, не обозначили.

А как она упрашивала постанить ей тройку! Схватила она двойку. Когда же мне после нее поставили четверку, то она все кричала о «несправедливости»: северян, мол, проваливают, а южанам незаслуженно ставит хорошие отметки. Это взорвало меня:

— Стыдилась бы! Ничего не знаешь, а жалуешься.

Да разве такую проймешь! Она разошлась еще больше.

— Смотрите-ка на нее, — орала она, тыча в меня, — Приехала с юга и думает, что ей все дозволено, что она может меня оскорблять.

Я тогда еле от нее отвязалась.

А теперь она хвастается своим дядей, который работает в каком-то высоком учреждении и который ей доверительно передал, что есть указание свыше: всех северян проваливать, а всех южан принимать.

Сайракан слышала ее разглагольствования.

— Я тоже с севера‚ — вступила она в разговор.

— О, землячка! — курносенькая протянула ей руку. Но Сайракан не поздоровалась с ней.

— Скажите, пожалуйста, если не секрет, фамилию вашего милого дяди, — спросила она, — Где и кем он работает?

Курносенькая опешила:

— Зачем это вам?

— Для того, чтобы установить, кто врет: он или его племянница?

Все рассмеялись. Курносенькая сжала кулачки и к Сайракан:

— Ты кто — милиционер, следователь?

Чем бы закончилась эта история — не знаю. Но тут вывесили списки и все, толкая друг друга, поспешили к ним.

Наконец-то я добралась к заветной доске. Тревожно перебираю фамилию за фамилией. И вот черным по белому: Калмурзаева Гуляим. Да-да: Калмурзаева Гуляим. Читаю и глазам не верю. Я принята! Я принята! Не может быть уже никаких сомнений, так и написано: Калмурзаева Гуляим. Это я. На моих глазах выступили слезы. И тогда-то я поняла, что человек может плакать и от радости.

— Гулкуш! — окликнули меня сзади. Я оглянулась.Сайракан.

— Принята, — сказала я ей.

— Меня тоже приняли. — Лицо ее светилось. — Теперь мы будем учиться вместе, — она обняла меня.

Курносенькую, оказалось, тоже приняли. Ее зовут Айгюль, и она живет теперь в одной комнате со мной и Сайракан. Нас раздражает в ней все: как говорит, как ходит, Как поет... Но урок, преподанный ей Сайракан, не прошел даром. Она уже не ссылается на своего высокопоставленного дядю. Она пытается наладить отношения с нами, вчера звала даже в кино. Посмотрим, что будет дальше.

А с Сайракан мы дружны. Она девушка умная и душевная.

...Сейчас я стою на балконе нашего общежития и смотрю на улицу. Напротив — здание университета. Раньше я видела его только на фотографиях, а теперь —воочию. Тогда я с завистью думала: «Какие счастливчики в нем учатся?»

Через два дня — первое сентября. Мы уже определены в группы. Начнутся занятия.

Я думаю об этом дне.

Университет — это не то, что школа. Тут учителя за тобой уж так не следят: ты самостоятельный человек. И если что не сделаешь, пропустишь — пеняй на себя.