Величайшая любовь - Кэтрин Кингсли (2017)

– Сирил? – позвала Джорджия, коснувшись холодного пепельно-серого лица юноши. – Сирил, ты меня слышишь? Паскаль, и Николас, и Бинкли – все мы здесь, с тобой.

Ресницы умирающего дрогнули, и он открыл глаза.

– Николас… – прошептал он сухими губами.

– Да-да, я здесь. – Склонившись над кузеном, Николас взял его ослабевшую руку. – Сирил, о господи… Ну почему я не увидел ее раньше?! Я бы ни за что не допустил, чтобы такое произошло. Я ведь обещал защитить тебя от этой ведьмы.

– И ты сдержал слово, – прошептал Сирил, облизывая губы кончиком языка. – Ты же не подталкивал меня, я сам бросился к ней. Прошу тебя, не сожалей ни о чем. Ты всегда старался сделать для меня все возможное, и я действительно тебя люблю, хотя и не всегда это показывал.

– Сегодня ты доказал свою любовь, – проговорил Николас прерывающимся голосом.

– Это была справедливость, – тихо прошептал Сирил. – Это было правильно. Теперь… можно отдохнуть.

Паскаль упал на колени и коснулся лица умирающего.

– Теперь ты уходишь, Сирил? – спросил малыш, и по его щекам потекли слезы.

– Полагаю, что да, маленькая обезьянка. – Посиневшие губы юноши дрогнули в усмешке. – Но не печалься обо мне, я счастлив.

– Да… Я понимаю. – Паскаль тихонько всхлипнул. – Ты теперь будешь с ангелами, там есть место и для тебя. Может быть, это Бог тебя звал?

– Да, наверное, – ответил Сирил со вздохом. – Думаю, что так. Будь счастлив, маленькая обезьянка. Береги Николаса и Джорджию.

– Постараюсь, – прошептал Паскаль, утирая рукавом глаза.

– Никол… – Сирил чуть повернул голову.

Николас наклонился к нему поближе.

– Да, слушаю, дружище.

– Николас, пожалуйста, – теперь голос Сирила был едва слышен, – скажи моему отцу, что я любил его и что я сожалею о том, что сделал. Прошу, передай ему, что я ушел с миром. Все к лучшему.

Николас сжал руку юноши.

– Да, конечно, я все передам.

Тут Сирил посмотрел на Джорджию и вновь заговорил:

– Ты многому меня научила. Спасибо. Ты проводишь меня, как проводила того матроса?

Джорджия опустилась на диван рядом с умиравшим; ее сердце разрывалось от боли, а горячие слезы слепили глаза. Поцеловав юношу в лоб, она прошептала:

– Иди с миром, Сирил. И знай, что теперь все в порядке. Иди с Богом и будь счастлив.

– Спасибо, – пробормотал он. Потом глубоко вздохнул – и затих.

Эпилог

Паскаль подхватил на руки лягающегося и хихикающего мальчишку и перебросил его через плечо.

– Ты монструозный проказник, Чарли, – сказал он и побежал по саду.

Малыш еще громче засмеялся и начал стучать своими маленькими кулачками по спине Паскаля.

Чарли рос добрым и счастливым ребенком, и все его обожали – в том числе, конечно же, и старый Эван Камерон, специально приехавший из Шотландии на крещение своего праправнука и задержавшийся на целых три месяца.

– Сэр, если вы не возражаете, – с достоинством произнес Бинкли, отступивший в сторону, чтобы не столкнуться с Паскалем, – я бы хотел доставить этот поднос в целости и сохранности.

– Миллион извинений, месье Бинкли. – Паскаль опустил ребенка на землю и взял его за руку, не позволяя малышу сбежать. – Представляете, этот негодник пытался есть розы.

– Было бы гораздо лучше, если бы он ел имбирное печенье, – заметил Бинкли и продолжил свое величественное шествие. – Добрый день, ваша светлость. – Он поставил поднос перед Джорджией. – Прикажете налить, мадам?

Джорджия улыбалась, наблюдая, как малыш Чарли развлекается, забираясь на колено обожаемого двоюродного дедушки.

– Да, пожалуйста, Бинкли. Наливайте. Угощайтесь же, дядя Уильям. Я знаю, что вы любите имбирное печенье. И Чарли дайте. Вижу, что ему тоже не терпится…