Любимая для Грома - Надежда Борзакова

- Не плачь. Не плачь, я говорю. Нормально все!

- Нормально?! Это у тебя нормально? Тебя могли убить!

- Не могли. Ева, соберись сейчас и подумай о себе, - горячая ладонь обхватила мою щеку, и я прижалась к ней губами. - Ты сейчас сядешь в тачку и поедешь домой.

- Влас, нет…

- Ты должна свалить отсюда, понятно? Это разборки были с теми, кто склад взорвал. Мы постреляли их. Останешься, будешь соучастницей, ты это понимаешь?

Понимала ли я? Могла ли вообще отчетливо понимать что-либо, учитывая, что находилась на грани истерики? Оказывается, да, могла. Я его не оставлю. Не смогу взять и уехать. Не важно, что будет потом. Не важно, какой будет цена, какими будут последствия такого выбора.

- Я понимаю. А вот ты, похоже, нет!

Чуть отклонившись, я убрала слипшиеся от пота волосы с его лба, погладила заросшие щеки.

- Да услышь ты меня…

- Нет, это ты услышь! Я никуда не уеду, не оставлю тебя! Я буду рядом, ясно?

Он зажмурился, стиснув зубы. На скулах заходили желваки.

- Влас… Тебе врач нужен. Понимаю, в больницу нельзя, но можно же что-то придумать.

- Мне нормально, - прохрипел он, здоровой рукой притягивая меня ближе. – А врач есть, он Вована латает.

Уткнулся лбом мне в шею возле ворота распахнутого пальто, втянул носом запах. Я гладила влажный затылок, мощную шею. Порхала губами по его коже, словно могла так хоть немного помочь.

В какой-то момент за дверью началась возня и зазвучали мужские голоса.

Глава 28

- С Вороном закончили, теперь давай-ка посмотрим, что там у тебя, - проговорил вошедший в комнату мужчина.

Высокий, худощавый, с проницательным взглядом черных глаз, Витек – так он представился – походил больше на одного из людей Тимура, чем на доктора, которым являлся.

- А ты, красота, кликни Марка и Тиму, а сама погуляй. Зрелище не для дамских глаз, - подмигнул мне.

- Не надо никого звать. Что я ребенок? – отмахнулся Влас. – Просто сходи попроси тетю Полю чайку заварить. Колотит вон всю.

- Я останусь.

- Ева…

- Научись меня слышать, пожалуйста. Я. Останусь.

- Лады. Держи тогда, чтоб не дергался.

- Витек, завязывай!

- Все-все…

Я скинула пальто прямо на пол и села обратно. Медицинскими ножницами врач разрезал повязку, а потом и реглан. Я стянула с Власа ошметки, очень стараясь не смотреть на жуткую рану. Но поздно, одного мельком брошенного взгляда хватило, чтоб никогда в жизни не забыть.

Я крепко обхватила здоровое предплечье Власа, взяла за руку. Держала крепко, но, вздумай он дернутся, толку бы не было. Но мужчина не дергался. Не стонал, не ругался, просто терпел, со свистом дыша сквозь стиснутые зубы. Смотрел вперед, даже не на меня, чтоб не видела в глазах боли. Словно я и так ее не чувствовала. Словно и так вместе с его кровью из меня не вытекала жизнь.

- Вот и все, - вечность спустя, сообщил Витек, - кость жива, мышца быстро заживет, если руками махать не будешь. Сейчас антибиотик, обезбол, потом чайку попей сладкого и на боковую.

- Спасибо.

Сделав уколы, врач вышел.

Влас поймал мои губы в долгий, глубокий поцелуй.

- Ладно, я душ приму.

- Не вздумай, швы намочишь! Я полотенцем тебя оботру влажным.

- Я что немощный?

- Ты упрямый идиот! Хочешь всю работу похерить, сделать заражение – так вперед, давай. Может мозги размажешь по кафелю…

- Ты невыносима.

- Сам выбрал.

От глупой беззлобной перепалки захотелось плакать, но я сдержалась. Помогла Власу добраться до ванной. Усадив на стул, намочила полотенце теплой водой и стала осторожно стирать кровь с торса, рук. Белая махра окрасилась багровым. Порозовела, когда я сунула ее под кран. И вода тоже порозовела, убегая в водосток.

И руки, мои руки… На них его кровь. Она там – вязкая, липкая, хоть сколько ее смывай. И запах жуткий металлический запах ужаса, боли и смерти навсегда со мной.