Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Лебковская фыркнула, но не особо расстроилась. Если бы только Кифер знал, что за этим всем последует, что помощь Алены неизбежна, как встреча с товарным составом с отказавшими тормозами… Причиненное ею добро Поль так и не сумел отнести к какой-либо категории. Одно ясно: не будь он так раздавлен собственным провалом – личным, а не сценическим, – он бы никогда не попался в эту западню. Никогда.

***

После премьеры в кабинете Беспалова собралось человек восемь. И каждый из них впился в Кифера бритвенно-острым взглядом, стоило ему распахнуть дверь кабинета. Сейчас уже было не так больно от случившегося. Внутри все выжгло, выгорело, осталась одна только злость и непонимание. И нежелание видеть Дияру Огневу никогда.

Он ведь пытался. Сколько раз он пытался поговорить, заставить поесть, сделать так, как для нее лучше. Даже если изначально его мотивы были приземленными, со временем появилась та искренность, о которой она молчаливо умоляла с самого начала. Поздно? Что ж, он сполна заплатил за эту проволочку. И да неужели человеку, который что-то значит для тебя и для которого что-то значишь ты, требуется вовсе не поддержка и понимание, а специалисты? Спихнуть в клинику и радоваться? Что ж, теперь точно будет именно так.

Держать лицо теперь было несложно. Поздно или нет, он сделал то, что надо было с самого начала: Дияру увезли в больницу, где она под капельницами с глюкозой и под присмотром. Это Кифер остался разгребать последствия. Они не заставят себя ждать.

– А вот и наш герой вечера, – рыкнул Беспалов и издевательски захлопал в ладоши.

Лебковская, переодетая, но все еще накрашенная, недовольно на него покосилась. Она довела спектакль до логического завершения. Впрочем, все понимали, что ее выход на сцену – дань уважения к зрителям, которые заплатили деньги. Их основные впечатления будут вовсе не от постановки. И, конечно, ничто – вообще ничто – уже не спасет театр от грандиозного скандала.

Словно подтверждая эти слова, телефон Беспалова взорвался трелью звонка. Тот взял трубку, рыкнул что-то наподобие «Без комментариев» и бросил замолчавший аппарат на стол. Его глаза налились кровью от бешенства, а взгляд снова устремился к Полю. Заслуженно.

– Разве ты начал спать с ней не для того, чтобы следить за ее состоянием?

Кифер обвел взглядом потупившихся людей в комнате и понял, что так думали они все. Все, кроме Лебковской, которая, очевидно, не спешила делиться выводами. Стоило благодарить ее хотя бы за это.

– И что мы видим? Более или менее здоровая девочка чуть не умерла от истощения прямо на сцене. Что ты с ней делал?!

Это было психологическое давление, полномасштабное. И в любом другом состоянии Кифер бы его заблокировал, но сейчас он был готов к осуждению. Он чувствовал себя виноватым. И даже сочувствующий взгляд Савельева отнюдь не помогал. Он говорил, он предупреждал. Все ждали провала. И теперь отчитывали его, как малолетку.

– Я признаю свою ошибку, – заговорил он и краем глаза увидел, как Савельев, бледнея, будто бы потускнел. – Но сначала нужно связаться с родителями… девушки.

Он даже ее имя произнести не смог. Оно вызывало приступ дурноты. Он не знал, кого ненавидит больше – себя или Дияру. Она была больна с самого начала, и вроде бы вся вина на нем, но она явно мстила ему за отсутствие слов о любви и каких-то гарантий, даже не замечая, что он, как бы ни сопротивлялся, ел с ее рук. Она воспринимала это как норму. Она…

– Ты с ними не свяжешься! – заорал Беспалов, теряя остатки цивилизованности.

Алена подошла к нему и, не стесняясь, тронула за плечо, останавливая, успокаивая. Беспалов неожиданно затих. Не успокоился, но взял себя в руки.

– Я не позволю каким-то татарским выродкам затаскать нас по судам.

Поль уже открыл рот, чтобы высказаться, а потом вспомнил о матери Дияры, которая выцеживала у дочери деньги месяц за месяцем. Доля правды в словах директора была, но и оставлять ситуацию как есть было нельзя.