Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Кто поверит, что меня в самом деле опоили? Что этот обморок никак не связан с трагедией «Эсмеральды»? Тут и слухи обязательно поползут. Но знаете, что самое смешное? Если меня поставят на весы, то увидят потерянный килограмм. Худеть или полнеть для людей – норма жизни. Но не для таких, как я. Любое изменение в цифрах моих весов всегда будет теперь тревожным звоночком. Я это знаю. И знаю, что возвращаться к трюку с водой для сохранения партии нездорово. Я не стану этого делать.

Если вы откроете статистику, то увидите, что есть и те, кто доходит до отметки двадцать пять килограммов или даже семнадцать. Они живы. Немало кто из них даже выкарабкивается. Я такой не была. Я доходила до тридцати семи. На премьере «Эсмеральды» я весила тридцать восемь, но осознав, что буквально вся моя жизнь рухнула, я эгоистично полностью отказалась от еды. Я бы никогда не стала весить ни семнадцать, ни даже двадцать пять. Я бы умерла раньше. Потому что я и не хотела жить.

Голод есть голод, чтобы его полностью игнорировать, нужна сила воли. В балеринах такая есть. И именно это стало главной проблемой специалистов, со мной работавших. Обычно анорексики все же срываются и едят. Но когда вокруг меня над тарелками сидели другие люди, когда я чувствовала все эти запахи, я просто смотрела… и все. Я чувствовала, как желудок извивался внутри меня от голода, будто силясь подняться к горлу, вырваться и схватить еду вместо подконтрольных мозгу рук, но ничего не делала. Я сидела за столом и умирала с полным осознанием того, что происходит.

Один килограмм тогда, один килограмм сейчас. Но разница в настрое колоссальная. Сейчас я руки опускать не собиралась! Хотя та темная, уродливая, непобежденная часть меня иной раз высовывала уродливый нос из дальней коробки, в которую я ее загоняла все это время. Высовывала чаще и чаще, потому что рядом снова был Поль Кифер.

– Я в порядке, – повторила я Нестерову. – Я просто не учла риски.

– Ты говоришь о риске того, что мужчина захочет опоить понравившуюся ему девушку? – уточнил доктор.

Привыкший к комфорту востребованный специалист смотрелся удивительно нелепо на хлипеньком больничном стуле. Пока что я была в палате одна, и это позволило нам провести сеанс на коленке.

Когда я очнулась в больнице под чутким надзором медиков и увидела жуткие перекошенные гримасы Эви, Глеба и Бехчина, то пришла к выводу, что этих сердобольных надо срочно выставлять вон. На успокоение окружающих сил во мне не нашлось. Зато доктор Нестеров, бывший у меня на быстром наборе, пришелся очень кстати. Не потому, что был позарез необходим, просто я знала, что Ренат Мерхеев обратится к нему в первую очередь. И лучше было позаботиться об этом разговоре.

– Дияра, это даже неплохо, что ты не посчитала Глеба подонком с первой же встречи.

– Нет, доктор, это плохо. Я впервые оказалась, считай, в постели с мужчиной потому, что он меня опоил. И сейчас тоже: стоило мне допустить один поцелуй, как Глеб решил, что мне всего-то и нужно, что чуть-чуть мартини, чтобы раскрепоститься и согласиться на все! Мужчины вообще умеют начинать отношения по-другому?

– Ситуации принципиально разные, Дияра. Хотя в обоих случаях алкогольное опьянение идет как попытка воспользоваться твоим состоянием, с Полем Кифером ты по доброй воле взяла бокал и выпила его. Едва ли ты была такой наивной, что не допускала мысли, что распитие вина наедине с мужчиной в его квартире – дело безобидное. И все же он тебя ни к чему не принуждал, хотя холодный расчет явно имел место. – Я опустила глаза, не в силах вынести этих стыдных мыслей. – А Глеб, как ты правильно сказала, просто решил подтолкнуть тебя в нужном направлении. Ты дала ему понять, что не уверена. Он решил склонить чашу весов в свою сторону самым простым способом. Скорее всего, не будь ты на таблетках, у него бы все получилось.