Бывшие в падении - Александра Гейл (2021)

Думаю, я очень неплохо держала лицо, провожая Поля Кифера на этот вечер. Но когда закрыла за ним дверь… первый час я рыдала в подушку до заиканий. Второй – вспоминала, как они улыбались друг другу в день нашего с Полем знакомства, и представляла, представляла, представляла. А затем я поняла, что мне выпал уникальный шанс согнать с себя лишнее. Первым делом я сделала вид, что поела. Для этого пришлось собрать еду в непрозрачный пакет и выбросить в мусорные баки. А как же? Кифер слишком умен: в ведре он мог что-то заподозрить и проверить. А затем я переоделась в спортивную одежду и принялась за тренировку. Высокоинтенсивная интервальная тренировка, с которыми перегибать категорически не рекомендуют, у меня длилась не менее двух с половиной часов. Я прыгала, скакала, отжималась, приседала, бегала на беговой дорожке на едва ли не максимальной скорости. Пока не упала во время анаэробной фазы тренировки с приступом головокружения и дикой головной боли. Только тогда я опомнилась. Шел первый час ночи, и только тогда щелкнул замок. За это время мое воображение успело поставить Кифера с Аленой во все позы, в коих я побывала с этим человеком за месяц. Но я все равно бросилась к нему, едва живая, дрожащая. Наверное, по мне невозможно было не понять, как я только что себя истязала.

Но прежде чем Поль успел мне что-то сказать, я бросилась к нему на шею, шепча что-то о том, как сильно по нему скучала сегодня. Целовала его и целовала, как заведенная, пытаясь уловить запах чужих духов и изловить Кифера своим измученным телом. Должно быть, он был в шоке. Я хоть и позволяла ему все, чего он от меня хотел, но сама слишком стеснялась, чтобы проявлять инициативу. Но тогда оттолкнуть меня и потребовать ответа на закономерный вопрос «Какого хрена?!» было все равно что сбросить с обрыва. Как-то Поль, видимо, это понял, потому что вместо того, чтобы дать хорошую затрещину и уложить спать как есть, потащил в душ. Когда мы занимались сексом, я держалась на самом-самом краю обморока. И конечно же, ни о каком удовольствии не могла помыслить. Но между тем днем и открытием, что мало-мальски грамотные мужчины прекрасно знают, когда женский оргазм был, а когда нет, прошел целый год моей жизни. Поль ничего не сказал ни тогда, ни на следующий день, ни вообще. Ложь между нами росла и ширилась. Он был уверен, что справится, а я – что справляться не с чем. Все в порядке. Все под контролем. Критики лестно сравнили меня с великими балеринами, это ли не достижение?

Все будет хорошо, хорошо. Так я думала до того, как в один из дней наткнулась на Шадрина в опустевших коридорах театра. О том, что балетмейстер пьян, я догадалась практически сразу. От него за версту разило перегаром.

– Дияра Огнева. Великое будущее балета, – ядовито процедил он.

– Евгений Александрович, – прохрипела я, нервно облизнув губы. Хотела сказать что-то еще, но он мне не дал.

– Посмотрим, каким будет у тебя будущее, учитывая, что ты не помнишь, кому обязана всем, что у тебя есть.

На меня попали брызги его слюны. У Шадрина были слишком полные, гладкие и блестящие губы. Просто мечта дивы инстаграма. Если бы не это, балетмейстера можно было бы назвать симпатичным. Но губы привлекали все внимание и не отпускали. Мерзкие, отвратительные.

И вовсе я не Шадрину была обязана своим взлетом – Савельеву!

– Я не понимаю.

– Спуталась с Кифером, раздвигаешь перед ним ноги. Посмотрим, где и кем ты будешь, когда он покинет театр и оставит тебя тут разгребаться с последствиями. Такая мечущаяся между хореографами шлюха у меня больше не получит ни одной главной партии!

Я дернулась, развернулась и побежала вглубь театра, сама не зная куда. Как могло быть, что про меня говорили такое? Как вообще можно было такое говорить хоть про кого-то? Я была с Полем Кифером потому, что влюбилась в него до беспамятства, безрассудно, вопреки здравому смыслу и инстинкту самосохранения. А мне намекали на то, что я таким образом получала партии?!