Его должница - Олли Серж

— У того, что чалится сердечко проверьте. Вдруг прихватит, — говорю без всякого сожаления. — А вторую жадную скотину под суд. И по полной, все, что его и не его.

— Понял, — я слышу по интонации, что Глеб моим решением удовлетворён.

— Мы сейчас заберём из сада ребёнка, и отсюда охрану пока можно будет снять. А вот больницу усилить, пока все хвосты не дочистите.

Видя, как из калитки выходят Аня с маленькой девочкой, отключаю звонок, отбрасываю в сторону сигарету и напрягаюсь.

Потому что передо мной, мать его, ребёнок! Живой! Маленький! На тоненьких ножках, в розовом платье, панамке и рюкзачком со стразиками. И сейчас он поедет ко мне в дом.

А точно нужно? Я вообще готов к таким вещам или ну его к черту… Помочь девчонке чисто по-человечески и закончить весь этот фарс с игрой в чувства?!

Потому что изначальную циничную версию я не вывожу. Улетел и захлебнулся в ванили, перестав думать головой.

На самом деле, сейчас будет гораздо проще посадить эти двух дамочек в машину и отвезти домой, обеспечив охрану. Но вот только в моей голове почему-то это классифицируется как малодушие (читай — предательство).

Я ловлю Анин испуганный взгляд и понимаю, что не могу от них избавиться. Это теперь мое. Пусть на месяц или пока все не закончится, но я буду рядом.

— Привет, — когда они подходят к машине, опускаюсь на корточки перед девчушкой так сильно похожей на Аню. — Меня Лёша зовут. А как тебя?

Ребёнок прячется за подол сарафана старшей сестры и жмётся к ноге.

— Нам, — дрожит Анин голос. — Наверное, нужно к бабушке съездить. Чтобы она удостоверилась, что все хорошо… — нервно вытирает ладони о сарафан. — Или, я не знаю, как лучше…

— Сейчас, — я беру себя в руки и пытаюсь улыбнуться. — Мы поедем покупать разные вкусности, игрушки и посылать бабушке фотографии. Ты мне покажешь, где продают самое вкусное мороженое? — заглядываю в глаза к малышке, которая немного осмелев, крутит головой, разглядывая кортеж внедорожников охраны и периодически меня самого.

— Покажу, — отвечает осторожно. — А в сад мы сегодня больше не вернёмся? — спрашивает с затаенной надеждой.

— И завтра тоже, — киваю уверенно. — Понимаешь, тут такое дело. Ваша бабушка уехала на несколько дней в командировку, и попросила меня за вами присмотреть. Ты не против?

— Алексей, — с несогласием в голосе окликает меня Аня.

Я поднимаю на неё голову и выпрямляюсь, подходя ближе.

— Так будет лучше, — говорю шёпотом. — Доверяй мне.

Она судорожно выдыхает.

— Господи, — шепчет, — если бы знала, что так будет. Я бы не стала лезть… — заканчивает с отчаянием.

— Ты — умница, — бережно сжимаю ее голое плечико. — Мало кто бы решился. Ничего не бойся… Все хорошо.

— Ты уже это говорил, — грустно фыркает.

И это как серпом по я. мужскому самолюбию. Да, я налажал.

— Теперь — точно, — хмурюсь, чуть давя интонацией. Сейчас я уверен, потому что город подняли на уши, и любое поползновение будет жестко караться старшими.

— Нют, — дергает ее за руку сестра, — я мороженое хочу, — робко. — Поехали…

«Нюта?» — я удивлённо дергаю бровью, — «Вот как тебя дома называют?»

— Ах, ладно, — соглашается Аня. — Все равно я практически не соображаю.

Усаживаю их на заднее сидение машины, отмечая, что нужно будет купить ещё и детское кресло. И, удостоверившись, что они обе хорошо пристёгнуты, двигаюсь в сторону торгового центра.

Ей Богу, я никогда так осторожно не водил машину и не соблюдал все правила.

Расслабляюсь только на парковке и помогаю девочкам выйти из машины. Неожиданно, на меня запоздало накрывает адреналином страха за Аню, и я на секунду впечатываю ее в свою грудь.

— Нюта… — говорю ей в ушко и замолкаю, не зная, как выразить накрывшие меня эмоции.

— Спасибо тебе, — она утыкается носиком в мое плечо. — И за бабушку отдельно.