Его должница - Олли Серж

«Я сейчас тебя сильно удивлю, но помнишь, тот день, когда я с Макаром в клубе была? Ну вот. Мы встретили там Саида и Алексея. Я не спала почти двое суток — боялась, что они расскажут Маку про тот случай с моим отравлением. В итоге дошло до того, что Мак вызвал мне врача. А после того, как врач уехал, я сама все рассказала. Он страшно злился. Не разговаривал со мной сутки, но в итоге, простил. И знаешь, я не думаю, что твой косяк глобальнее моего. А если не простит твой мужик, шли его к черту!»

Я вчитываюсь в строчки сообщения подруги, и чувствую, что внутри меня начинает зарождаться новая эмоция. Злости! Аж клокотать начинает.

А ведь Мила права. Не нужно усложнять.

И если уж совсем переводить наши отношения в плоскость договора, то он давно требует дополнительных соглашений.

Между прочим, помощь моей бабушке можно вполне прировнять к моему фееричному знакомству с матерью Баринова. А за помощь я имею право вернуть деньги работа — это отличная альтернатива месяцу отношений!

От возбуждения даже выхожу из кухни на улицу и глубоко вдыхаю ночной воздух.

Если не нужны вам мои чувства, Алексей Егорович, то идите к черту!

Забираю с собой в постель бутерброды с томатным соком, вставляю наушники в уши и включаю фильм.

После пропущенных обеда и ужина мой скромный перекус кажется мне нереально вкусным.

Под конец фильма я начинаю клевать носом, и на титрах уже сладко засыпаю в обнимку с тарелкой, которую отнести было лень.

Странное ощущение, которое пробивается даже сквозь сладкий утренний сон, заставляет открыть глаза.

Я несколько раз моргаю, думая, что сидящий на кресле возле кровати Баринов, мой мираж. Я же ждала его толь завтра!

Небрежно расстегнутая на груди рубашка, растрёпанные волосы, ухмылка… нет, он более чем реален!

Резко подхватываюсь в положение сидя и натягиваю повыше одеяло. Нечего на меня смотреть!

— Для работающего человека ты слишком долго спишь, — с издевкой констатирует он и смотрит на часы, — восемь тридцать. Отсюда до станции метро, если не на машине, то около тридцати минут.

— Первый рабочий день после завтра, — бурчу в ответ. — Сегодня должны скинуть устав компании и другие материалы для знакомства.

— Так значит тебя приняли? — дергается вверх его бровь.

— Да, представьте, — говорю с вызовом.

Потому что лучшая защита — это нападение, а этот чертов манипулятор, я почти уверена, что специально решил застать меня в постели.

В положении, когда я открыта и уязвима.

— И судя по прекрасному аппетиту, — он стреляет взглядом по посуде. — Совесть тебя по этому поводу не мучает.

— Меня мучила, — киваю, скрещивая свой взгляд с его. — Но представьте, нашлись люди, которые считают, что мой предел это не только греть мужскую постель и заниматься домом. Более того. Мне предложили очень хорошую зарплату, и я не смогла отказаться. Не потому что хотела уязвить ваше, Алексей Егорович, мужское самолюбие, а потому что мне просто не понятно мое будущее! — перевожу дыхание, видя, как темнеют и прищуриваются глаза Алексея. — Простите меня, — говорю искренне. — Я сожалею, что пришлось соврать. Просто была такая мизерная вероятность, что меня примут. Что не было смысла говорить! И вас отвлекать… — затухает мой голос.

Алексей медленно поднимается с кресла и отворачивается от меня, отходя к окну.

«То есть теперь,» — волны паники и обиды в груди сменяют друг друга. — «Я должна говорить с его спиной! Или он просто не хочет меня видеть? Господи!»

Но отступать поздно! Я уже столько всего наговорила!

Подхватываюсь и на коленях подползаю к краю кровати, садясь на пятки.

— Алексей Егорович, скажите, — дрожит мой голос. — Что должен делать человек, когда ему страшно? И он не понимает, что с этим делать.

Алексей отвечает, спустя длинную паузу.