Из жизни звезд - Джиллиан Карр (1995)

— Вы ошибаетесь. Я видел вас с вашей матерью, видел вас любящей и деликатной. Я сомневаюсь, чтобы Ричард Ивз знал, как сделать вас счастливой.

— Вы подслушали всего лишь один телефонный разговор и полагаете, что теперь вы эксперт по моим отношениям с Ричардом Ивзом? Могу сообщить вам сенсационную новость: все пары ссорятся. Я не знаю, через какие розовые очки вы смотрели, но жизнь состоит не только из шампанского и нарциссов. Об этом знаю я, знает Ричард, а если вы об этом не знали, то, может быть, я научила вас чему-нибудь сегодня.

Она отодвинула стул:

— Спасибо за урок живописи и за пиццу. А сейчас мне пора идти.

Пит остановил ее, когда она подняла брошенную на диван норковую шубу. Он положил ей на плечи слегка забрызганные краской теплые ладони. Его губы на мгновение коснулись ее губ.

— Хотел бы я знать, стал бы Ричард Ивз защищать вас с таким пылом, как это делали вы, — тихонько сказал Пит. — Счастливый он человек.

— Это уж точно. Гарантировано…

Дверь за Моникой захлопнулась.

Пит смотрел из окна, как в густеющих сумерках она шла по тропинке. Когда Моника исчезла, он отнес посуду в раковину. Он был знаком со многими женщинами, но никогда не встречал такой энергичной, такой непростой в общении и такой притягательной женщины, как Моника Д’Арси. За ее бравадой и резкостью скрывались глубокие и истинные чувства. Она напоминала ему ребенка с мечтательными глазами и носом, прижатым к витрине игрушек, ребенка, жаждущего чуда. Споласкивая последнюю тарелку в теплой воде, Пит подумал, что ему чертовски хотелось бы оказаться тем человеком, который может подарить ей то, чего она ждет.

Глава двадцатая

Огненные завитки волос Аны просвечивали сквозь серебристый тюль и ажурные кружева, пока Ангелина медленно натягивала свадебное платье.

— Великолепно, моя дорогая! Просто великолепно! — Ангелина отступила на шаг, чтобы полюбоваться своим произведением. Это была худая, как палка, женщина, пользующаяся в мире кино высокой репутацией еще с сороковых годов. На камине стояли два Оскара, которыми было отмечено ее мастерство. Ангелина Варгас одела больше голливудских звезд, чем кто-либо другой, исключая лишь Эдит Хед.

— Немного подобрать здесь — и все в порядке. Не шевелись, дитя мое! Стой спокойно, иначе я уколю тебя булавкой. Или ты хочешь видеть следы высохшей крови на свадебном платье? Знаешь, ты такая же непоседливая, как Кэтрин Хэпберн, в те времена, когда мы делали «Филадельфийскую историю».

Глядя в зеркало, Ана скорчила Луизе рожу.

— Я пытаюсь рассмотреть спину, Ангелина.

— Ты рассмотришь спину, когда я тебе скажу. Вот, теперь смотри. Иди и смотри.

Ана с удовлетворением изучала эффектное платье из серебристого тюля. Ангелина превзошла самое себя. Пышные рукава, сколотые на плече атласными розетками и жемчужными звездочками, подчеркивали плотно обтянутую тонкую талию Аны.

Поскольку свадьба была назначена на четвертое июля, Ана и Джон решили, что должны преобладать красные, белые и голубые тона. Подружки невесты должны быть в голубом и нести букеты красных роз, фиалок и белых лилий.

Туалет Аны должен быть серебристых тонов, а ее букет состоять из чайных и белоснежных роз и украшен атласными красными и голубыми лентами.

«Вот и начинает все осуществляться, — взволнованно подумала она. — Это должно выглядеть очень эффектно. А платье будет гвоздем представления».

— Я кажусь в нем такой тонкой, — произнесла наконец Ана, не в силах оторваться от зеркала. — Ангелина, ты просто гений!

— Ты похожа на тростинку, — вмешалась Луиза. — Тростинку с грудями, — с завистью добавила она, глядя на декольте, которое было настолько глубоким, насколько, по мнению Ангелины, это приличествовало потенциальной Первой леди. — Я думаю, что у Джона Фаррелла захватит дух, когда он увидит тебя в этом наряде.