Из жизни звезд - Джиллиан Карр (1995)

— Да, petite, Пьер Жиро был твоим отцом… Я давно хотела рассказать тебе, но стеснялась и боялась, что ты не поймешь меня. А вот сейчас позволь мне все объяснить… Вот ты придумала себе титул, а ведь ты и в самом деле графиня…

Они проговорили всю ночь. Лицо Мирей помолодело и просветлело, когда она рассказывала историю своей давней любви. Как выяснилось, брак матери с Жаком Д’Арси был ни чем иным, как попыткой избежать монастыря. Этот беспутный пьянчуга с блуждающими глазами был гораздо старше ее. Напившись, он жестоко избивал ее. Однажды граф де Шевалье застал Мирей на рабочем месте в слезах и с синяками на лице. Разъяренный граф лично разыскал Жака, задал ему взбучку и выгнал вон. С тех пор Мирей ничего о нем не слыхала, зато ее регулярно стал навещать граф.

Пьер Жиро женился без любви. Его брак был предрешен договоренностью между его родителями и герцогом из соседней провинции. Детей у него не было. Графиня оказалась злой и властной женщиной, язык у нее был острее игл, которыми Мирей шила. Пьер нашел хрупкую, изящную белошвейку очаровательной, а Мирей обрела доброжелательного, надежного и красивого покровителя. Развод для графа-католика был делом немыслимым, но они, соблюдая всяческие предосторожности, стали жить как любовники.

Мирей жила в постоянном страхе из-за того, что графине станет что-то известно. Для нее тяжким испытанием была каждая встреча с графиней, когда та давала ей какие-либо поручения.

— Он молился на меня, petite. Когда ты родилась, какая радость светилась в его глазах! Он собирался обеспечить нас обеих средствами к существованию, но внезапно погиб в автомобильной катастрофе и не успел распорядиться об этом… Он был замечательный человек, — прошептала Мирей, сжимая руку дочери. — Ты могла бы с гордостью называть его Pere[21].

В ту ночь, рассказывая подробности о графе и их любви друг к другу, Мирей словно помолодела. Сейчас же лежащая на пуховых подушках мать показалась Монике гораздо старше своих пятидесяти шести лет.

— Спасибо, petite, — тихо сказала Мирей, когда Моника предложила ей чай. — Ты бы знала, как я дорожу этими днями, которые ты провела со мной накануне своей свадьбы… Они принесли мне столько дорогих сердцу воспоминаний.

Моника поцеловала мать в макушку как в детстве это делала maman.

— Я буду думать о тебе и своем красивом Pere, когда в субботу пойду под венец…

— Да petite, чуть было не забыла. Пит Ламберт переезжает на этой неделе. Он вчера сказал, что хотел бы, чтобы ты заскочила к нему. — Мирей внимательно посмотрела на дочь. — Вы, кажется, подружились? Я рада этому. Он придет на твою свадьбу?

— Нет. И мы никакие не друзья, maman… В обычном понимании этого слова. — Моника тут же сменила тему. — Я надеюсь, что Ева будет на свободе. Мой маленький крестник не должен появиться до того, как я пойду под венец, иначе его рождение затмит мою свадьбу.

Вошла Дороти и объявила, что Мирей пора вздремнуть. Моника вышла на террасу и взглянула на ослепительно голубое небо. Надо напомнить Дороти, чтобы она включила дождевальную установку, когда солнце опустится пониже, — бедные розы совсем поникли от июльской жары, а газон шелестит, словно высохшее сено.

Несмотря на сказанные шутливым тоном слова, Моника сожалела, что Ева не будет подружкой невесты на свадьбе. Акушерка предупредила Еву, что ей нужно щадить свои ноги, и поэтому не было никаких надежд увидеть Еву в этом качестве.

Монику до сих пор всякий раз трясло, когда она думала о том, что едва не потеряла подругу. Ева мужественно перенесла все выпавшие на ее долю испытания, однако хорошо знавшая ее Моника чувствовала, что предательство Нико потрясло ее даже сильнее, чем кошмарная история с Билли Шиэрзом.