17 потерянных - Нова Сума (2018)

Вошедшие немного похихикали, наклонив головы и не встречаясь со мной взглядами — девятиклассницы всегда ведут себя так по отношению к старшим ученицам, и я даже не знаю, почему, — а затем одна из них осмелилась заговорить со мной. Она была самой маленькой из трех, с блестящей темной кожей и сияющими темными волосами, схваченными двумя желтыми заколками. Она сказала:

— Ты постриглась. — И покраснела, когда я обернулась и посмотрела на нее, но продолжала таращиться на мою голову.

— Рейн! — одернула ее одна из подруг.

— Мне нравится! — продолжила она, не обращая на нее внимания, но говорила так быстро, что ее слова едва можно было разобрать. — Эта прическа подчеркивает твои глаза или — не знаю — что-то еще в тебе.

— Спасибо, — ответила я. Это была та самая девушка, на которую я обратила внимание в библиотеке, но я по-прежнему не спускала глаз с кабинки. Мое сердце трепыхалось где-то в горле, на ухо кто-то что-то нашептывал. Голос принадлежал не Фионе Берк; он не давил на меня, не был жестоким. И это не был голос Эбби — она продолжала молчать, предоставляя говорить девочке. Это была Натали Монтесано, чье лицо наложилось на мое сегодня утром. Я слышала голоса, видела призрачные ноги. Мне не было дела до того, что думают о моей прическе девятиклассницы.

— Меня зовут Рейн. — Она терпеливо пыталась завязать разговор. — Мы ездили в одном и том же автобусе? Ты выглядишь…

— Тебе пора, — сказала я, почти прорычав эти слова, и вообще, я не знаю, почему они у меня вырвались, словно я была одной из школьных агрессорш, требующих отдать ей деньги на обед или айфон, унижающей кого-либо лишь потому, что этот человек младше ее. Сегодня я, возможно, вписывалась в этот образ, чему способствовали асимметричная стрижка, утяжелившая черты моего лица, красные от пережитого во сне потрясения глаза и настойчивой глубинной потребности снова остаться одной, потому что кто-то пытался донести до меня что-то очень важное.

— А, хорошо, — сдалась Рейн и опустила голову.

— В кабинете для рисования сломана раковина, а нам надо было наполнить вот это, — начала ее подруга, и только теперь я заметила у нее в руке ведро. — Миссис Райхт сказала, что мы можем сделать это здесь. Она сказала, чтобы мы пошли сюда. Она сказала…

— Ну так давайте, наполняйте, — рявкнула я, словно распоряжалась в туалете для девочек и отдавала команды, — и поскорее.

Они быстро наполнили ведро и направились было к двери, но тут Рейн обернулась и, остановившись в дверном проеме, обратилась ко мне:

— Ты хорошо себя чувствуешь? У тебя такой вид, будто повстречала привидение или с тобой случилось что-то еще в этом же роде.

Я впервые посмотрела ей в глаза и подумала, а не способна ли она, как и я, увидеть девушку в кабинке, если я покажу ее ей.

Тут она добавила:

— У меня во время каникул был грипп, страшно кружилась голова, рвало, ну и так далее. Хочешь, я отведу тебя к медсестре?

Я собралась было заверить, что прекрасно себя чувствую и лучше ей оставить меня в покое, но тут в туалет вошел парень:

— Я услышал от кого-то, что ты здесь. Прикольная стрижка.

Это был Джеми, он облокотился о дальнюю раковину.

— Тебе сюда нельзя, — сказала Рейн. — У тебя будут неприятности.

Джеми мельком взглянул на нее, а потом обратился ко мне:

— Кто эта девица?

— Никто. — И это было правдой. Она еще до шестнадцати не дотягивала, не то что до семнадцати, так что мне не было нужды беспокоиться. Я смотрела прямо на нее и не могла вспомнить ее имени.