Эгоист - Марина Агекян (2021)

Великолепно, думал Уильям, снова припав к белоснежно-молочной груди с бледно-розовым соском, который стал темнеть и твердеть прямо у него на глазах. В прошлый раз царила ночь, и он мало что видел, желая только прикоснуться к ней, но сегодня он видел. Косые лучи солнца падали на нее, освещая мягкую грудь как реликвию, которую он держал в своей руке. Сладостный рай, из которого он мог пить часами, наслаждаясь не только вкусом ее кожи. Под губами стучало ее сердце так неистово, что могло вырваться в любое мгновение. О да, Уильям хотел, чтобы она горела, ошеломленный тем, что он мог вызывать в ней такие острые чувства. Отчаянно хотел, чтобы всё это было нужно ей так же, как ему.

Все его тело горело, в тех местах, где касались ее руки и губы, кожа должна была уже воспламениться. Она ласкала его своими длинными пальцами, не сознавая этого, не понимая, что делает с ним. Уильям боялся пошевелиться, ощущая такое мучительное напряжение, что мог взорваться, но впервые, терзаемый всепоглощающим желанием, он понимал, что не зайдет далеко, потому что сейчас важнее всего было ее желание, ее ощущения, ее удовольствие.

Рука его, высвободив грудь и уже теперь ничем не занятая, потянулась ниже, легла ей на колено и… стала поднимать вверх подол шелкового платья. Сгорая и борясь с тем, что росло в ней, Шарлотта не заметила, как он до неприличия высоко поднял подол ее платья, окружив ворохом ее талию, до тех пор, пока его рука не легла на внутреннюю сторону ее бедра.

Она застыла и приподнялась, бросив вперед руку и схватив его за запястье.

— Боже… — ошеломленно пробормотала Шарлотта, увидев, как он поднимает голову от ее груди.

Лучи света осветили влажный, потемневший кружок, который он терзал все это время своими красивыми губами. Глаза его потемнели.

Уильям благоговел перед ней, не в состоянии оторвать взгляд от нее. Да, она была божественна, как всегда. Не убирая руку от ее мягкого, стройного бедра, затянутого шелковым чулком, Уильям приподнялся и лег рядом с ней.

— Позволь мне доставить тебе удовольствие, — прошептал он, снова прижавшись к ее губам.

Шарлотта едва могла дышать, но когда его рука скользнула еще выше и, пробравшись сквозь складки панталон, прижалась к самому умопомрачительному месту, она задохнулась и упала обратно на кровать.

— Уильям! — потрясенно простонала она, зажмурившись.

Боже правый, что он делает! Это… это было невозможно!

То, что он делал до этого, породило огонь именно в том месте, к которому прикасались сейчас его пальцы. Там не только все горело, но и отчаянно, неистово пульсировало, будто ждало именно его прикосновения. Будто только это могло унять натянутое напряжение, переходящее в боль. И словно зная это, Уильям еще настойчивее прижал пальцы к этому крохотному месту, заставив сильнейшую судорогу прокатиться по телу так, что у нее непроизвольно выгнулась спина. Шарлотта не могла дышать, задыхаясь от наслаждения, которое накатывало на нее мелкими волнами.

— Да, всё правильно, — пробормотал Уильям, снова накрыв ее губы, и не переставал ласкать ее, пальцами ощущая ее жар, ее пульсацию, тот рай, в который мечтал погрузиться, мечтал подарить ей то наслаждение, которое она заслуживала, в котором сейчас нуждалась. Которое никогда не забудет.

Она сгорала, Шарлотта сама вцепилась в его губы, не в состоянии остановиться. Не в состоянии отказаться от него. Так было всегда, так произошло и сегодня, когда одним прикосновением в ней высвободилась сила, которую она больше не могла сдерживать, не могла остановить. Боже правый, она всегда была беспомощна перед этой силой, потому что…