Даже с возрастом принятые наобум решения преследовали меня, тянули ко мне свои руки. Так было с родителями, так было с Богданом. И повторяется с Владом. Только теперь ситуация осложнялась чувствами к Белинскому, которые никак не хотели вытравливаться из моей дурной головы и глупого сердца.

Кольцо на пальце должно было стать моей личной вакциной от этой напасти, но даже оно не смогло уберечь от поцелуя в гримёрке. Не смогло удержать меня подальше от этого человека.

— Кажется, я знаю, какое платье подойдёт вам идеально и его одобрит ваш друг, — подала голос Нина с другой стороны серой шторы. — Минуточку.

Я лишь безучастно кивнула, ожидая очередного разочарования. Но, когда консультант отодвинула в сторону плотную штору и помогла застегнуть потайную молнию, я невольно ахнула и вся потянулась навстречу своему отражению.

— Я же сказала, что оно вам очень понравится, — гордо заявила женщина, возвращая статус профессионала, — пойдёмте же скорее в общий зал.

Рома замер. Рука с фарфоровой кружкой зависла в воздухе, не достигнув рта. Кажется, время шуточек, что в любом наряде я похожа на слишком милую плюшевую игрушку, прошло. Его глаза выдали вспышку удивления и восхищения.

— Это оно? — спросила Нина.

— Определённо, — Рома прищёлкнул языком, откидываясь на высокую спинку дивана

Я отвернулась к полукругу зеркал, видя в них свои отражения. Платье было невероятным. Одним из тех, о котором я лишь могла грезить. Оно открывало мою главную гордость — тонкие и аккуратные ключицы. Спускалось вниз невесомой оборкой. Плечи обхватила плотная цепочка кружевных цветов. Эти тканевые лианы тянулись с обеих сторон, сходясь на спине мягким обручем. От узкой талии вниз мягкими волнами струилась лёгкая юбка. Сквозь неё игриво просвечивало вышитое вручную кружево подкладки. Никаких пайеток, камней и лишнего блеска. Никаких тугих корсетов и объёмных юбок.

В этом платье я ощутила себя сказочной волшебницей или лесной нимфой. Я представила себя, идущей к алтарю, с замиранием сердца шепчущей долгожданное «да». Но вместо серых глаз Влада, мне чудились голубые омуты и кривоватая улыбка. Длинные пальцы нежно обхватили мою ладонь и трепетно надели кольцо.

К глазам подступили слёзы, ведь всё это так неправильно, но в то же время так желанно. Под венец меня должен вести Влад, а не Богдан, но от чего-то сердце трепыхалось именно от мыслей о последнем.

— Саш, всё хорошо? — Рома встал с дивана и подошёл ко мне.

— Д-да, — я тихо всхлипнула, — я просто…

— Не готова выходить за Влада, — закончил Рома. — Совсем не он герой твоей сказки и оба мы знаем, кого сейчас ты видишь рядом.

— Ты прав. Ты во всём был до отвращения прав.

Это признание далось мне с большим трудом, но от него на душе стало свободнее.

— Наконец-то ты это признала, — улыбнулся он. — Ведь ты же всё ещё любишь его. И я почти уверен, что и он испытывает те же чувства. Ну не стал бы он с таким упорством таскаться за тобой, не тот человек.

— Так а почему он тогда в прошлый раз так легко меня отпустил? — я подняла взгляд на Рому, надеясь получить ответы на все свои вопросы прямо сейчас. Но он лишь пожал плечами.

— Это не у меня нужно спрашивать, Саш.

— Я боюсь этой любви, Ром. Ни к чему хорошему в прошлый раз она не привела. И в этот раз просто уничтожит меня. Я не смогу перенести его равнодушия, не смогу смириться с теми правилами, которым он вынужден подчиняться, не смогу отпустить его, если он снова решит уйти с головой в музыку. Она всегда будет для него на первом месте, а быть на вторых ролях… Ничего не выйдет.

Я печально улыбнулась своему отражению, стирая одинокую слезинку, что скатилась по бледной щеке.

— Так устроена любовь. Мы не можем выбирать, кому отдадим своё сердце. Своё ты уже отдала Богдану, и вряд ли он вернёт его обратно.