Мелодия счастья - Дарья Волчек, Regina Oscura (2021)

Я осторожно приблизилась, ощупывая парня растерянным и взволнованным взглядом. Его зрачки быстро метались под тонкими веками, дыхание тяжело и со странным хрипом вырывалось из чуть приоткрытого рта, а между бровей залегла глубокая морщина, которую мне нестерпимо хотелось разгладить. Колени подогнулись, и я в изнеможении приземлилась на кровать рядом с ним.

— Какой же ты идиот, Белинский, — тихо прошептала я, чувствуя, как по щеке одна за одной катятся слёзы. — Что же ты наделал?

Он медленно приоткрыл глаза, уставившись на меня остекленевшим зрачками.

— Снова пришла меня мучать? — слабо просипел он.

Парень вытащил из-под одеяла худую руку и протянул ко мне, дотрагиваясь до моих пальцев, отчего по всему телу словно прошел разряд тока.

— Хоть раз скажи что-нибудь, хватит молчать, — бормотал он, нежно поглаживая мою ладонь. — Ты всё время только смотришь. Назови придурком, наори, хоть что-нибудь, только не смотри вот так.

— Ты такой придурок, Белинский, — я в ответ сжала его кисть. — Ты бы только знал, как меня бесишь.

Он вздрогнул и пораженно распахнул глаза, приподнимаясь с подушки мне на встречу.

— И как же?

— Так сильно, что мне хочется взять эту подушку, опустить тебе на лицо и прижать посильнее, — я дотронулась до его покрытого испариной лба, смахивая волосы, и грустно улыбнулась. — Ты испугал меня… очень, Богдан.

— Прости, — он схватил меня за руку, прижал ладонь к своей щеке. — Всё это так похоже на правду. Ты такая красивая и точно также пахнешь карамелью, твои руки такие же нежные… Ты такая реальная сейчас. Но даже если я окончательно сошёл с ума, то лучше так, чем жить без тебя.

— О чём ты говоришь?

— Мне так плохо без тебя, — продолжал он устало бормотать, снова прикрывая веки, словно пытаясь избавиться от наваждения, — Я потонул в этом болоте, у меня нет сил отсюда выбираться, Саш. Я не хочу больше так жить.

— Что ты такое говоришь, Белинский? — я повысила голос и слегка встряхнула его за плечи. — Посмотри на меня, пожалуйста, Богдан!

Он открыл глаза, и в этой бледной радужке некогда ярко-голубых глаз была сконцентрирована вся обречённость и беспросветность мира. Он словно не понимал, где сейчас находится и что говорит. Сейчас мне открылась третья ипостась этого человека, и из всех мне она нравилась меньше всего.

— А сейчас ты снова уйдешь, да? — прошептал он и грустно усмехнулся. — Ты всегда уходишь… Ну что ты, не плачь, — он потянулся вперед, обнял меня и прижал к себе. Я уткнулась носом в его футболку, беззвучно шмыгая носом, умирая и снова возрождаясь в его холодных как лёд руках. — Я умру без тебя, Сашка.

Я мягко высвободилась из его объятий, снова сжимая его шершавую, сухую ладонь.

— Я сама убью тебя, Белинский, если ты будешь нести подобную чушь.

— Моя девочка, — улыбнулся он. — Ты же не сон, да? И не игры моего больного сознания? Ты слишком приятно пахнешь, чтобы быть ненастоящей.

— Все настолько плохо?

— Очень плохо, Саш. Но ради тебя я готов на всё. Дай мне хоть один призрачный шанс на то, что всё ещё может стать как раньше.

Я смотрела на него и не узнавала. Гордый и наглый Белинский исчез, выпуская на волю ранимого мальчишку. Сейчас его глаза, в которых сквозила безнадёжность и дикая тоска, смотрели так пронзительно и нежно. Я не могла видеть его таким. Это выше моих сил.

— Нет, Белинский, — я покачала головой. Его взгляд стал тухнуть так быстро, что я поспешила добавить: — Как раньше точно нет, но может быть по-другому?

Вдруг дверь распахнулась и в проёме показалась короткостриженая голова девушки. Она озабоченно взглянула на нас и красноречиво постучала пальчиком по циферблату наручных часов. Я тут же полезла в сумку, доставая из ее недр клочок бумажки и карандаш для губ. Нацарапала на нём свой номер телефона и вложила его в ладонь Богдану.

— Позвони мне, когда выпустят отсюда.

Глава 17