Дом на краю тишины - Галина Мишарина

Мужчина кивнул, а потом вдруг погладил меня по щеке.

— Насчёт внешности ты, кстати, заблуждаешься. Наоборот, будь ты не такой красивой — избежала бы многих проблем. Тэары ведь падки на чистую прелесть, а у тебя такое милое и нежное лицо. — И снова пальцы его мягко коснулись моей щеки. — Особенно прекрасны глаза, хотя в них всегда живёт печаль.

— Ты не похож на остальных из элиты, — тихо сказала я. — Не только обликом, я имею в виду.

— Потому что я не тэар, Ибрис, и никогда им не стану. Да, я богат, но не вхож ни в одно из высших сообществ. Впрочем, как и многие другие инженеры и учёные. Мы вне классовых групп, потому что наш капитал — сильный разум и его плоды. Это Кэн Ют владеет огромным количеством домов, это у Оптуса и его отца несколько шахт по добыче эрмониума, которые приносят им колоссальные деньги. Но забери всё это, и что останется? Внезапно обеднев, они не смогут спастись даже благодаря своей изворотливости и жестокости, а я смогу построить новую жизнь из любых обломков.

— Хвастаешься, — с улыбкой сказала я.

— Просто говорю правду, — отозвался Шэрхи. — Для того, чтобы ты поняла, как мы с тобой похожи, и перестала меня бояться.

Я не знала, что ответить, и просто обняла его. Именно этого мне хотелось, но старые установки всё равно продолжали срабатывать. Да, я всё ещё хотела убежать, или, по крайней мере, прощупать границы доверия между нами. Шэрхи коснулся моих волос, и я сказала:

— Надо постричься.

— Как пожелаешь, — отозвался он.

— А как тебе больше нравится? — зачем-то спросила я, и мужчина намотал на палец пепельную прядку.

— Как сейчас.

Я не смогла сдержать улыбки. Как всё-таки приятно было чувствовать себя оберегаемой и нужной!

— Пойдем, перекусим? — предложил Шэрхи, и я кивнула.

К такой размеренной, полной радостей и даже нежности жизни, было легко привыкнуть, но я-то знала, как потом будет больно всё разом потерять.

Ночь после выставки прошла спокойно, хотя я думала обо всём сразу: о своих обещаниях семье, о том, могу ли сделать из странных способностей мощные и востребованные, и о поцелуях Шэрхи, который как всегда мирно спал рядом.

Он не был тэаром, теперь-то я осознала это. Пусть он вёл себя самоуверенно, это меня не ранило, хотя прежде от влиятельных людей я добра не знала. Но, не знаю, казалось мне или нет, мужчина испытывал ко мне нечто большее, чем просто жалость и сочувствие… Я должна была решиться и поговорить с ним начистоту, но за завтраком мы обсуждали выставку, а после прогулки Шэрхи показывал мне свою лабораторию, в которой было ничуть не меньше чудес, чем на выставке. Он предложил попробовать себя в простых тестах, и мне это понравилось — особенно потому, что результат я показала неплохой для человека без образования.

У многих беженцев не было возможности отправить своих детей в школы, и домашнее обучение становилось единственным выходом. Поэтому я обрадовалась возможности получить хоть какие-то знания, не зависящие от устанавливаемых улучшений. Последние, кстати, у меня стояли в минимальном объёме, так как организм айрунов отвергал почти любые внешние воздействия.

— Ты можешь найти для себя любые образовательные программы, — сказал мужчина. — Твой новый регистрационный номер позволяет многое скачивать и использовать. Здесь на этаже есть комната вроде ещё одного кабинета — можешь заниматься там.

— Даже не знаю, как тебя благодарить… — сказала я, чувствуя себя неуютно от такой щедрости.

— Ты, главное, занимайся, — ответил Шэрхи. — Потому что здоровью твоему уже ничто не угрожает, а бездельничать целый день будет трудно. Тем более что я сам почти всё время занят.