Дом на краю тишины - Галина Мишарина

В Цхари выстрелили десяток раз, и бросили его умирать в переулке, но, когда я вернулась к мужу, он был ещё жив. И в том, реальном прошлом, мы успели сказать только самое важное, а в этом кошмаре целую вечность смотрели друг другу в глаза. Я обнимала мужа, прижимая к себе, и гладила по светлым, почти таким же, как у меня самой, волосам. А вот глаза у него были зелёно-голубые, по-настоящему самоцветные.

— Рад, что ты рядом, — сказал Цхари, улыбаясь алыми от крови губами. — Мне так спокойно в твоих объятьях, Ирса.

— Позволь мне остаться с тобой, — прошептала я, целуя его в холодный лоб. — Разреши согреть и исцелить…

— Не получится. Я мёртв, милая, а твоя судьба ещё не дописана.

— Но я не хочу ничего писать. Мне хорошо здесь! — Я всхлипнула. — Мы ведь можем уйти Туда вместе?

— А кто сказал, что я тебе разрешу? — усмехнулся он. — Ты всегда была храброй и упрямой, почему именно сейчас решила сдаться?

— Потому что всё из-за меня. Ты погиб из-за моего глупого каприза, Цхари! Мы ведь никогда не гуляли здесь, и не должны были… Будь я уродливой, или изображай уродство…

— Виноваты лишь те, кто давно утратил человечность. Только они, не ты и не я. Но, Ибрис, не дай им ещё и нашу мечту отнять!

Я знала, о чём он, и тихо вздохнула.

— Я не знаю, смогу ли любить также сильно, как прежде. Шэрхи хороший, и он похож на тебя своей решимостью и надёжностью… Но также другой во многом, и это меня пугает.

— Не бойся, — сказал мужчина. — Он будет беречь тебя также внимательно, как я.

— Не хочу, чтобы ещё кто-то погиб! Не хочу больше видеть смерть! — Я всхлипнула, обнимая его крепче, но понимая, что уже не смогу согреть. — Пусть ты и жив по ту сторону тьмы.

— Хочу, чтобы ты знала: моё путешествие только начинается. Если ты решишься на любовь, я решусь отправиться в иные пределы, где вспыхивают во мраке цветные туманности снов. Но, лапа, они будут уже не нашими, только моими.

— Ты хочешь, чтобы я отпустила тебя?

— Хочу, чтобы ты была счастлива в своём настоящем. — Он крепко сжал мою руку. — Без меня.

— Цхари, я люблю тебя!

— И я тебя, синеглазка, но мы оба должны решиться.

Я снова поцеловала его, почти не чувствуя теплоты, а затем тихо сказала «да».

— Значит, прощай?

— Простимся до новой жизни, — отозвался Цхари. — Я буду счастлив, и ты будь. Встретимся снова в тишине.

Я почувствовала, как мы оба начали таять, превращаясь в две большие тёплые капли. А потом нас впитала громадная туча, проплывающая над городом, и я забыла себя, своё имя, свою боль. Всё, что мне было нужно — просто парить средь других таких же капель, наслаждаться небесной свободой, и внимать музыке гроз.

Однако свобода парения во влажном полумраке была недолгой. Я всё-таки рухнула вниз спустя несколько громовых раскатов, но не разлетелась на капли поменьше — очнулась в знакомой постели средь голубого полумрака. И рядом был Шэрхи.

— Ты пришёл, — всхлипнула я, намертво вцепившись в воротник его куртки. — Я не сказала «да», но ты вернулся…

— Я принял решение за нас обоих, — отозвался мужчина, гладя меня по волосам. — Неужели ты думала, что я так легко сдамся и оставлю тебя без присмотра?

— Всё из-за меня… — выговорила я. — Потому что я струсила… Фэдика… Они убили её!

Слёзы хлынули ему на ладонь, и Шэрхи прижал меня крепче.

— Девушка с жёлтыми волосами? Она в больнице, врачи борются за её жизнь. У меня есть знакомый доктор, он сказал, что сделает всё возможное.

Я шумно выдохнула.

— Прости меня. Я не должна была оставаться одна. Это глупое решение, и не потому, что независимость иллюзорна. Просто я… просто мне на самом деле очень хотелось остаться с тобой… но я посчитала это проявлением слабости.

— Ну и? Да, ты слабее, что дальше? — отозвался мужчина. — Разве твой Цхари не был сильнее тебя?

— Да, но…

— Разве твой отец не защищал вашу семью?

— Конечно!