Кружево-2 - Ширли Конран (1994)

Лили удалось выскользнуть из-под извивающегося на кровати тела, она рванулась к двери и, распахнув ее настежь, понеслась по широкому, совершенно безлюдному коридору, пока не добежала до черной лестницы. Мигом пролетев вниз три лестничных марша, она выскочила в залитый лунным сиянием вестибюль. Лили бросилась в находившуюся на первом этаже ванную комнату и там, дрожа от холода, просидела до самого рассвета, пока не услышала голоса проснувшихся слуг и не пробралась обратно к себе в спальню.

Трудно было поверить, что чудовищная ночная сцена произошла в действительности. Постель была в беспорядке, но ничто не выдавало… И вдруг Лили заметила синий в полоску кусок шелка, торчащий из-под кровати. Она нагнулась и подняла с пола галстук сенатора. Тогда, заперев дверь на ключ, она набрала номер телефона герцогини. Секретарь ответил, что она еще не просыпалась. Лили попросила передать, что, как только герцогиня проснется, она ждет ее у себя по очень срочному делу.

Через три часа, одетая в светло-серый крепдешиновый пеньюар, герцогиня величественно вошла в комнату Лили. Та, волнуясь, рассказала всю историю с самого начала и, протянув найденный галстук, заглянула в ее круглое лицо, ища поддержки. Герцогиня задумчиво теребила в руках галстук. Потом она наконец сказала:

– Дорогая моя, сенатор Рускингтон очень влиятельный человек, с которым мой муж предполагает… вести некоторые дела. Честно говоря, весь этот съезд гостей был задуман, чтобы доставить ему удовольствие. Я думаю, дорогая, что все вами рассказанное не более чем дурной сон. А если нет… Ну, согласитесь, с вами же не произошло ничего такого, чего не происходило бы раньше. Джентльмен был возбужден вашей красотой, возможно, он в тот день выпил немного лишнего. Сомневаюсь, что наутро он будет способен что-либо вспомнить. Поэтому все вами сказанное в конечном итоге обернется против вас. Сенатор может даже заявить, что вы сами пригласили его к себе в спальню… И будет ли в таком случае галстук уликой?

Герцогиня поднялась и очень вежливо, но холодно порекомендовала разгневанной Лили как можно скорее уехать:

– Я думаю, так будет лучше для всех нас. Лили с трудом могла поверить своим ушам.

– Да, изнасилование – гадкая вещь, – задумчиво произнесла Джуди, подавая дочери терракотового цвета халат. – Особенно когда тебя обвиняют, что ты сама его спровоцировала.

«Уже почти пять с половиной миль», – подумала Дебра Халифакс, яростно крутя педали. Хотя ей уже было под сорок, фигурой она походила на двенадцатилетнюю девочку. Под облегающим спортивным костюмом можно было сосчитать все косточки позвоночника, отчетливо проступившие наружу, в то время как Дебра, склонясь над рулем и вращая педали, внимательно вглядывалась в небольшой монитор, отмечавший километраж.

Нагрузку тренажера можно было регулировать от легкой пятиминутки до получасовой программы, которую муж Дебры называл «гонка на велосипеде по горным ущельям».

Хотя часы в гимнастическом зале показывали только половину девятого утра, Дебра повторяла программу уже во второй раз. Дверь зала открылась, и на пороге появился муж Дебры – Куртис Халифакс, одетый в красивый светло-серый костюм и белую шелковую рубашку, с черной кожаной папкой в руках. «Есть что-то непристойное в женщине, которая намеренно морит себя голодом», – подумал Куртис, глядя, как потоки пота струятся по той равнине, где раньше возвышалась грудь Дебры. Внешне его жена была теперь похожа на чудовищную карикатуру на себя саму времен их помолвки и свадьбы. Из маленького тихого эльфа она превратилась в морщинистое обезьяноподобное существо. Куртис взглянул на монитор и понял, что она во второй раз включилась в «гонки».

– Дебра, пожалуйста…

– Ни слова больше! Я все равно не слушаю.

– Но ты сведешь себя в могилу.

– Ничего подобного. Я только стараюсь улучшить свое здоровье.

– Но в этом самоистязании нет никакой нужды.