Кружево-2 - Ширли Конран (1994)

– Только, пожалуйста, не читай нравоучений, – раздраженно прервала его Лили. Она взяла у Джуди браслет и кинула Марку. – Пожалуйста, можешь отдать его африканцам! Мне он не нужен. Я же знаю, что это не подарок, а взятка. Спирос предполагает, что, получив такую корзину, человек тут же должен вскинуть лапки кверху и забыться в приступе благодарности. Эти браслеты он дюжинами заказывает у Картье. Для него они меновый товар.

– Как бусы и зеркальца, на которые конкистадоры выменивали золото ацтеков? – усмехнулась Джуди.

– Вот именно! – Лицо Лили казалось еще более выразительным из-за грима: все утро она пыталась скопировать грим Мистингетт. Фотография знаменитой певицы все еще лежала на туалетном столике рядом с зеркалом.

– Ты бы лучше умылась, а то опоздаешь на концерт, – заметила Джуди.

– Действительно. – Лили встала и отправилась в ванную.

– Тебе еще понадобится косметика? – прокричала вслед Джуди, намекая, что неплохо было бы все это убрать из гостиной.

– Она страшно неряшлива, – заметил Марк. – Видела бы ты, во что она превратила мою квартиру.

– Я не обращаю на это внимания. Порядок-беспорядок… Какая, в конце концов, разница? Лили захотела переехать ко мне, чтобы наши с ней отношения могли укрепиться. – Она легко коснулась длинных загорелых пальцев Марка. Тот тихо отодвинул руку.

– Том сказал мне, что, поселив Лили в своей квартире, ты играешь с огнем. Сенатор Рускингтон может использовать это против тебя.

Джуди задумчиво ворошила кочергой угли в камине.

– Но, общаясь в гостиничных номерах и за ресторанными столиками, мы так никогда и не узнаем друг друга.

Дверь открылась, и в комнату вошла Лили – великолепная в своем темно-зеленом шелковом мини-платье. И тут же вся гостиная наполнилась ароматом духов.

– Ну, я пошла!

Больше всего на свете Марк хотел бы сейчас тоже встать и уйти, но не решался: Джуди могла воспринять его уход как нежелание быть с ней. И в то же время Марк прекрасно понимал, что, если он сейчас останется, выяснения отношений не избежать, и тогда все, с таким трудом загнанное им внутрь, выплеснется наружу. «Вот мы сидим здесь, потягивая коктейль, – думал он, – а часовой механизм подложенной под наши отношения бомбы уже работает». Он вдохнул запах духов Лили и, сам того не желая, представил себе, как капли стекали вниз с ее золотистой кожи, когда она выходила из ванной.

Лили закрыла за собой входную дверь и повесила на плечики зеленое замшевое пальто. Они еще не ложились; из комнаты раздавались голоса.

– Но почему, Марк? Почему в течение вот уже четырех часов ты пытаешься убедить меня выдворить Лили из этой квартиры?

– Ради Христа, Джуди! Неужели ты не понимаешь? И вдруг Джуди действительно все поняла.

– Ну конечно! Как я была слепа! Ты ведь влюблен в нее, правда, Марк? Я просто ослепла!

– Я не хотел причинить тебе боль.

– Однако же причинил, дорогой. – Она сверкнула глазами в сторону Марка. – Мужчины всегда говорят, что не хотят причинить боль, перед тем как нанести женщине смертельный удар.

– Но я бы не хотел также обидеть Лили. Она доверяет мне. Я не собираюсь портить ни ее жизнь, ни твою жизнь, ни твою жизнь с Лили, ни мою собственную. – Он старался говорить тихо. – Для Лили я единственный мужчина, который не пытается залезть к ней в постель.

– Ну, если не считать того, что на самом деле тебе только этого и хочется. Правда ведь? – резко прервала его Джуди.

Последовала долгая пауза, а потом приглушенный голос Марка отчетливо произнес:

– Если ты действительно желаешь услышать правду, то я не думаю, что кто-либо из мужчин сможет устоять перед сексуальностью Лили.

Лили молча смотрела на свое отражение в старинном, в стиле Людовика Пятнадцатого, зеркале.

«Что это такое есть во мне, – размышляла она, – напускающее порчу на любого мужчину, кто бы мне ни встретился. Что это? Я этого не вижу. Неужели я не смогу от этого отделаться?»