Путь ведьмы - Тома Шкарупа (2021)

Один их тех мужчин, что оказался посреди дороги, тоже прищелкнул пальцами и мои фокусы испарились. Надо же, вот незадача. Пришлось напрячься сильнее, бросить пару пассов и немного поворковать с природой. У нас с ней все же сложились неплохие отношения. Ветер поднялся за считанные секунды. Обламывал ветви, поднимал землю и песок. Главное — тянуть время. Кара должна успеть добраться в безопасное место, всё остальное — второстепенно.

Еще пару дешевых трюков. Я насылала, маг снимал. Причем, довольно быстро и безболезненно. Повозиться ему пришлось только с ветром и ураганом, и то недолго. Подозрительно, откуда такой сильный маг мог вылезти и перечить высшим приказам коалиции.

Он недобро мне усмехнулся, а там уже и задуматься не получилось. Какой-то тяжелый полог опустился сверху. Легкий физически — плетеная сетка из тонкой нити, до ужаса громоздкий энергетически. Он закрывал всю природную и собственную силу. Как дух выбили, да только это состояние затянулось, не собираясь никуда уходить. Потом следовал гулкий удар и воцарилась кромешная темнота.

***

Темнота никуда не делась, а вот ощущения вернулись. Холодный каменный пол, легкая сеть, которая давила сильнее металлической цепи и зияющая внутри пустота. Как кусок изнутри вырвали. И ужасное, пронзающие все кусочки тела, отчаянье.

Забери у мага его Силу — оставишь его без души, поговаривали люди. Как-то так оно и было. Маги, из которых вытягивали силы, переставали чувствовать. Из их мира уходили краски.

Забрать Силу не так-то просто. Изящные ритуалы, длившееся днями, куда отправляли после трибунала и только катастрофически провинившихся — первый вариант, единственный законный. Малахитова сетка, один из запрещенных способов, вытягивал энергию по капле, позволяя потом ее собрать и использовать в своих целях. Маг, пойманный в сеть, не мог пользоваться своими способностями.

Сейчас голод взял вверх. Чем меньше энергии оставалось, тем отчаяние тело требовало еды, чтобы восполнить резерв. Вскоре должно стать еще хуже, и так пока Силы не останется вообще. Говорят, это самая мучительная смерть для мага. Откуда только у них сетка? Ей не пользовались уже столетия…

Послышался приглушенный разговор, выбивший из головы мои размышления.

— И что с ней щас делать? — пробубнел грубый голос.

— Проверить, работает ли все. Потом можете ее раздеребанить, как хотите, — отрешенно пробормотал второй голос поприятнее. Мое почтение он не сыскал.

Обладатель грубого голоса подошел. Начал что-то делать — разглядеть не получалось, но доносились шорохи одежды. Нити вокруг затянулись, дыхание выбило, а силы стали убывать быстрее. Да, он точно проверил, работает ли все.

В голове отчетливо звучали чужие шаги. Ничего полезного в ней, к сожалению, не звучало. Нас никогда не учили выбираться из-под влияния таких шуток. Не то потому, что считалось их больше не осталось, не то потому, что это и вовсе невозможно.

Сначала я пыталась держаться. Как делала в детстве, когда кто-то умирал. Как делала, когда не знала, куда податься, чтоб не в лапы лесных разбойников. А потом холод камня просочился под кожу, проник в кости. Силы уплывали. Я блевала, тряслась крупной дрожью и иногда отключалась. Приходить в себя тогда было худшим наказанием. Мне было страшно.

И тогда, впервые за жизнь, разрешила себе чувствовать этот страх. Не потому что хотела. Потому что не могла с ним ничего сделать. Беспомощность — это отвратительно. Знать, что даже умереть тебе спокойно не дадут — еще хуже.

Я подтянулась руками и приподнялась. Хотела зажечь огонек, но почувствовала только пустоту — худшее ощущение за жизнь. Смерть мамы не чувствовалась так. Смерть всей семьи не чувствовалась так. Я ненавидела себя за это и ничего не могла сделать.