Юлия, дочь Цезаря - Юлия Львофф (2020)

- Велик-то он велик! Но несчастлив в любви и другим счастья дать не может... И что за Рок его преследует?! С одной женой согласия не было — прогнал; другая, бедняжка, тоже ведь не с ним была помолвлена — умерла при родах... А с третьей с позором развёлся!.. Да лучше бы мне умереть прежде, чем узнать о том, что и мою малышку ждёт печальная участь! Ах, Юлия, девочка моя, что же с тобой будет?!

Рабыни дома Цезаря кинулись утешать удручённую кормилицу невесты.

А в триклинии дома Помпея уже шумело праздничное пиршество. По выложенному финикийской мозаикой полу, натёртому, как и полагалось в домах римской знати, мятой, порхали разодетые в яркие туники рабы, обнося гостей блюдами из дичи, рыбы и овощей; играла музыка; горели десятки лампионов самых причудливых форм; с потолка свисали шпалеры из алых и белых роз. Чудесный аромат белоснежных цветков мирта смешивался с аппетитными запахами изысканных яств — в этот день лучшие повара Рима (многих из них прислал известный гурман Луций Лукулл) превзошли самые смелые ожидания.

Пока Юлию готовили к её первой брачной ночи (она совершала традиционное омовение — ритуал так называемого «освящения»), Помпей вышел на полукруглую террасу экседры. За ним незаметно последовал Цезарь: в мягких италийских сумерках они легко узнали друг друга.

- Посидим, Гней. — Цезарь опустился на длинную мраморную скамью под сенью дикого винограда.

- Посидим, мой дорогой тесть, - весело откликнулся на его приглашение Помпей.

Какое-то время они молчали, точно наслаждались оба душистой свежестью ночного воздуха.

Плоские вершины пиний уходили в чёрное, усыпанное звёздами небо; лунный свет заливал крыши и колонны портиков, увитые гирляндами цветов и веток с тяжёлыми плодами гранатового дерева.

- Восхитительная ночь! — наконец негромко произнёс Помпей. — Я чувствую себя счастливым как никогда в жизни.

Цезарь кивнул, будто соглашался с его признанием, а затем вдруг спросил:

- Скажи мне, Гней, как разумный человек, а не как пылкий влюблённый, который распаляет свою страсть воображением. Скажи искренне, всегда ли Юлия тебе одинаково дорога?

Помпей вскинул голову и взглянул на Цезаря так, будто никогда прежде его не видел. Глаза его говорили убедительней, чем самые красноречивые признания.

- Я надеюсь, у вас с Юлией всё удачно будет.

- И я надеюсь.

- Дочь-то у меня одна, как одна голова на плечах. Береги её, Помпей.

- Я люблю её, - коротко ответил Помпей и умолк, поджав губы.

Было тихо. Только из глубины дома долетали отрывистые голоса и звонкий женский смех. И вдруг, в этой тишине, оба — как по уговору — вздохнули. Вздохнули и смутились оба.

- Мне пора, - сказал Помпей, вставая.

- Погоди. — Цезарь удержал его за руку.

Наступила пауза.

- Ты помнишь наш уговор?

- Я никогда не забываю того, что обещал, - сухо ответил Помпей: Цезарь начинал разговор (конечно, он возник бы рано или поздно!), который сейчас, этой дивной ночью, был неприятен ему.

- Обе Галлии — Цизальпинскую и Косматую — вместе с Иллириком. А также четыре полных легиона сроком на пять лет, - произнёс Цезарь тоном, не допускавшим возражений.

- Ты их получишь. — Помпей смотрел ему прямо в глаза.

- На пять лет, Гней, - повторил Цезарь твёрдо. — И ни годом меньше.

- Я понял, - сказал Помпей и поморщился: их беседа походила на торг, беззастенчивый и ничем не прикрытый. Если бы это его не касалось, он решил бы, что Цезарь отдаёт дочь в обмен на управление провинциями и командование легионами. Хотя, в сущности, так оно и было.

Цезарь снова умолк, словно задумавшись о чём-то; он сидел с чуть склонённой головой — Помпей мог видеть его зачёсанные с темени на лысеющий лоб тонкие волосы — и расправлял ладонью складки тоги. Помпей в нетерпении переминался с ноги на ногу: он ещё ждал, что скажет или предложит ему человек, чья дочь была для него дороже всего на свете.