Юлия, дочь Цезаря - Юлия Львофф (2020)

... До встречи с Гнеем Помпеем Флора не знала, что, кроме той любви, которую женщина дарит мужчине за его деньги или обещанное им благополучие, существует нечто непредсказуемое, не поддающееся никаким расчётам и не подчиняющееся голосу разума. Помпей стал для неё первым мужчиной, которого она по-настоящему полюбила. Её сердце принадлежало ему одному, ему одному её тело щедро и с восторгом дарило то наслаждение, ради которого другие мужчины бросали к её ногам груды золота. Но он, увы, не был предан ей ни телом, ни душой: к каждой из своих жён и любовниц он неизменно испытывал самые нежные чувства. Приятный и привлекательный в обхождении Помпей легко покорял женские сердца — слухи об этих его победах благодаря городским сплетницам доходили до самых окраин Рима — и Флора с ума сходила от ревности. А потом — от счастья вновь обретённой любви, которой Помпей дарил её в часы их редких свиданий.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды Флора не познакомилась с Геминием, одним из приятелей Помпея. Тот сразу влюбился в неё и какое-то время доставлял ей немало хлопот своим навязчивым ухаживанием. К неудовольствию Флоры, Помпей делал вид, что ничего не замечает. Желая привлечь внимание возлюбленного (куртизанки умеют быть верными!), она объявила Геминию, что не может согласиться на его домогательства из-за Помпея. Тогда Геминий обратился к самому Помпею — и тот неожиданно уступил ему Флору...

Флора долго молчала (воспоминания — приятные и не очень — не отпускали её), словно совсем позабыв о том, что в комнате был ещё кто-то. А Метелл подошёл к ней сзади, со спины, и, обхватив руками её грудь, стискивая её до боли, жадно приник губами к её шее. Флора вздрогнула и, точно разбуженная его грубой лаской, запрокинула голову ему на плечу и прижалась к нему всем телом.

Она сама освободилась от своей одежды, ловко и умело — Метелл был слишком нетерпелив; движения его стали суетливы, и пальцы не слушались его, - и, обнажённая, прекрасная, как сама богиня любви, с поразительной смиренностью приняла жаждущего её плоти мужчину...

Близость с Метеллом не принесла Флоре, как бывало чаще всего, ни удовольствия, ни ожидаемого облегчения: будто утоляла голод чёрствым пресным хлебом. Зато, вспомнила она некстати, ей никогда не приходилось покидать ложе Помпея без чувства сожаления или разочарования.

Одеваясь, Метелл взглянул на водяные часы — клепсидру, стоявшую на резном комоде кипарисового дерева, и вдруг заторопился.

- Опаздываю! Наверное, все уже собрались...

- Ты не говорил, что сенат собирается в эти календы, - сказала Флора безучастно: только бы что-то сказать.

Метелл ответил ей уже с порога:

- В эти календы, сладкая моя, Помпей Великий женится на дочери Юлия Цезаря!

Глава 9

Гней Помпей, проконсул Морей и Востока, в белоснежной тунике, затканной золотыми узорами, и в тоге, отороченной пурпуром и украшенной изумительной сапфировой фибулой, с виду величаво-спокойный и вместе с тем радостно-взволнованный, стоял на пороге своего дома, переминаясь с ноги на ногу.

Он всегда, когда в его жизни намечались какие-то перемены, переступал с ноги на ногу — и на форуме, и в сенате, и дома, и даже на солдатской сходке. В этом раскачивании была какая-то нерешительная решительность. И ещё этот театральный жест — откинув назад мягкие завитые волосы, в задумчивости почёсывать голову одним пальцем.

Помпей смотрел в толпу факельщиков и музыкантов, заслонявших от него тоненькую фигурку, укутанную в длинное покрывало огненного цвета — flammeum — и осыпаемую звонким дождём из мелких серебряных монет. Сердце проконсула билось молодо и часто; кровь жаркими кругами ходила по телу, каждый мускул наливался упругостью, и радостное возбуждение стесняло грудь.