Юлия, дочь Цезаря - Юлия Львофф (2020)

- И знаешь, Флора, я не хочу ждать, - продолжил он чуть погодя. — Я устал от лжи и лицемерия... устал ненавидеть... Ненависть вокруг меня повсюду: ненавижу Цезаря, ненавижу Помпея, ненавижу свою жену, ненавижу себя. Но себя — за то, что всё ещё жду чего-то...

- Но что ты можешь? — с грустью и состраданием спросила Флора.

- Я могу разрубить этот гордиев узел! — выкрикнул Цепион и затем, понизив голос, продолжил: - Сенаторы ломают головы над тем, как бы уговорить Помпея разлучиться с Юлией... Глупые, несведущие в любви люди! Разве они знают, что такое настоящая любовь? Помпей и Юлия будут вместе до тех пор, пока их не разлучит... смерть!

Флора вздрогнула и прижала к груди обе руки.

- Что ты надумал, Сервилий Цепион? — тихо спросила она, стараясь уловить его взор: уж не наслала ли Ата[75] безумие на голову несчастного влюблённого?

- Не пытайся образумить меня, Флора, не пытайся... — Цепион встал и, как бы останавливая её, вытянул вперёд руки с распрямленными ладонями. — Я не так добродетелен, как думает моя матушка, и не так благороден, как полагают многие. Я — зол, Флора. И я жажду мести...

Он со злобою закусил губы и, сорвав с куста жасмина лист, скомкал его в руке; казалось, он хотел бы в этот миг так же скомкать, отбросить и растоптать ногами не только чужую, но и свою собственную жизнь.

- Успокойся, Квинт, - проговорила Флора как можно мягче. — Ненависть разрушительна: избавься от этого чувства, пока оно не погубило всю твою жизнь...

- Я знаю, - прошептал Цепион сквозь стиснутые в бессильной ярости зубы. — Я погибну. Злоба задушит меня... Но я погибну с проклятием на устах. Я не прощу их...

- Но ты же любишь её! — вскричала Флора. — Во имя любви...

- Да, я люблю её. — Он прервал её повелительным жестом. Голос его был хриплым; глаза блестели тем же лихорадочным блеском. — Люблю... и всё же не могу вынести мысль, что она принадлежит другому... тем более Помпею...

Флора не собиралась сдаваться: она могла бы пустить в ход всё своё красноречие, могла бы (если б очень постаралась) попытаться очаровать Цепиона, только бы отговорить его от того, что он задумал, не дать ему причинить вред Помпею или его жене. Но едва она открыла рот, как со стороны дома — ах, как некстати! — донёсся взволнованный голос Метелла: «Флора! Флора, милая, где ты?!» Она откликнулась: «Иду, иду!» - и в тот же миг Цепион исчез с её глаз, словно растворился в тишине глубокой ночи.

Глава 17

Квинт Сервилий Цепион пил цекубское — чашу за чашей — и заметно пьянел: тело его обмякло; глаза мутнели, становились злыми.

Он пробрался в свой дом далеко за полночь, успев после ужина в триклинии в доме Метелла наведаться в лупанарий на Субурре, куда в последнее время заглядывал всё чаще и чаще. На душе у него было мерзко и одиноко, а разговор с куртизанкой Флорой, бывшей возлюбленной Помпея, ещё сильнее разжёг в нём злобу. Он не знал, как потушить этот полыхавший внутри него опасный огонь. Ему помог темнокожий раб: он был так стар и так давно жил в Риме, что едва помнил, откуда родом, хотя сам Квинт предполагал, что детство этого варвара прошло где-то в самом сердце Ливийской пустыни. Проводив Квинта в таблиний, ливиец вернулся с кратером цекубского и чашей и молча водрузил всё это на стол. На немой вопрос своего господина ответил так, словно его устами говорила вековая мудрость народов: «Боги дали людям самый странный и самый удивительный из плодов. Вкушая напиток из этого плода, человек может легко перевоплотиться: из труса — в храбреца, из молчуна — в оратора, из брюзги — в весельчака. А ещё — избавиться, пусть ненадолго, от горестей и мрачных дум...»

Именно в таком избавлении нуждался сейчас Квинт.

- Для чего это? — Он не слышал, как в таблиний вошла Помпея. — Как ты можешь, Квинт, пить ночью да ещё один?!

В её голосе звучало недоумение и вместе с тем — брезгливость.