Оборотень - Шарлотта Йонг (2021)

Была осень, но уже 1687 года, когда Люси Арчфильд и Анна-Якобина Вудфорд опять проходили по широкой, усыпанной мелким гравием дорожке, огибавшей южную сторону Винчестерского собора. Люси, несмотря на свою парчовую юбку и богатое синее бархатное платье, спускавшееся поверх ее, по-прежнему не поражала своею наружностью; это была цветущая, веселая, круглолицая девушка, с благовоспитанными манерами, но весьма провинциального типа, который, к счастью, и до сих пор часто встречается среди молодых англичан.

Анна, или Якобина, как она предпочитала, чтобы ее называли, была на целую голову выше своей подруги и нисколько не утратила той изящной манеры держать себя, которая была привита воспитанием еще в детстве; хотя на ней была простая шерстяная юбка, а верхнее платье из недорогого вишневого кабинета (материя того времени), но то и другое сидели на ней гораздо красивее богатого костюма подруги; ее каштановые локоны обрамляли чрезвычайно красивое лицо, бледное и нежное, с правильными чертами и ясными карими глазами под изогнутыми дугой бровями, с маленьким подбородком и чудного очертания ртом, выражавшим твердость характера.

По своей наружности она казалась созданной для придворной атмосферы, да, пожалуй, у нее и мелькали надежды в этом направлении, потому что доктор Вудфорд, назначенный королевским капелланом еще при Карле VI, сохранял эту должность, и хотя она обратилась в синекуру при новом короле, но Тори, вместе с епископальной партией, имели теперь перевес при дворе, насколько это было возможно при короле-католике, и д-р Вудфорд мог рассчитывать на место каноника в Виндзоре или в Вестминстере, а то и на высшее назначение, если только он не будет считаться ревностным поборником государственной церкви. Для ее матери (так думала Анна), здоровье которой совсем расшаталось, было бы весьма важно пользоваться советами лучших лондонских врачей. Между тем, Люси передавала ей свои первые свадебные впечатления. Семья Арчфильдов только что возвратилась из Лондона со свадебного торжества наследника фамилии. Уже давно Анна-Якобина сроднилась с мыслью, что все обеты мастера Чарльза следует отнести к детским играм и фантазиям, и, может быть, втайне огорченная и обиженная, но не желая показать этого своей подруге, она с интересом слушала ее рассказы о невесте, которую в этот вечер ожидали к ужину у д-ра Вудфорда.

– Она прехорошенькое маленькое создание, – сказала Люси, – но моя мать была поражена, когда увидела, что она совсем ребенок, и согласилась на их свадьбу на два года раньше только ввиду того, чтобы самой заняться ее воспитанием.

– Я думала, что ей шестнадцать.

– Едва пятнадцать, и она выглядит гораздо моложе нас в эти годы. Она расплакалась, когда ей сказали, что она должна оставить дома свою старую куклу; и когда мой брат объявил, что ей ни в чем не будет отказа, то она запрыгала от радости и стала целовать его и даже заставила его поцеловать лицо старой куклы, с которого сошла вся краска.

– И он поцеловал?

– Да. Она совсем маленькая хорошенькая игрушка для него, и они возятся точно наш большой Таузер с котенком Фриском. Она его очень забавляет и дорожит им как самым лучшим из своих свадебных подарков.

– Так оно и есть.

– Правда; но они как-то не похожи на мужа и жену; и моя мать опасается, что она болезненная, потому что она такая маленькая и такая бледная, точно в ней нет ни кровинки, и только когда разгорячится, на щеках у нее появляется самый нежный румянец, что, по словам миледи, признак слабости.