Нелюбимый - Кэти Регнери (2021)

Сегодня я похороню этот телефон с каплями засохшей крови на нем где-то на Катадин, где-нибудь, где покажется правильным. Я надеюсь, что гора или дух Джема приведут меня в нужное место.

Хоть я и признаю, что хоронить мобильный телефон в национальном парке с этической точки зрения неэкологично, я надеюсь, что вселенная простит меня за то, что я оставляю маленькое тонкое электронное устройство захороненным глубоко в горных лесах. Какой-то частичке Джема необходимо присоединиться к его душе на Катадин. И когда я вернусь к «Бурному ручью» этим вечером, я попрощаюсь не только с Катадин, но и с Джемом, который, я хочу верить, был бы счастлив узнать, что его последние мысли привели меня туда, куда ему хотелось бы привести меня.

— Мы на месте, — говорит водитель, съезжая на обочину у ворот парковки. — У меня нет разрешения на парковку, поэтому дальше я не поеду.

— Спасибо, — отвечаю я, слезая с заднего сиденья. Я застёгиваю ветровку, поднимаю рюкзак на спину и тащусь на удивительно переполненную стоянку. Внутри рюкзака, который Хоуп помогла мне собрать прошлым вечером, у меня есть предметы первой необходимости для дня похода: путеводитель по Катадин, поллитровая бутылка воды, таблетки для очистки воды, аптечка, сменная одежда, две пары толстых носков, перчатки, дополнительная водонепроницаемая ветровка, зажигалка, швейцарский армейский нож, маленький фонарик, верёвка, солнцезащитный крем, солнцезащитные очки, спрей от насекомых, влажные салфетки, два яблока, банан и шесть энергетических батончиков.

Когда я путешествовала с Джемом, я всегда отмечала определённое чувство товарищеского духа на парковках перевалочных пунктов. Люди со всего мира, из всех слоёв общества, с разными уровнями опыта, собираются в одном месте с одной целью: достичь выбранного пика. Я понимаю, почему это были люди Джема. Группы туристов вместе вглядываются в карты, разложив их на капотах машин, смотрят вверх на ясное голубое небо и вслух размышляют о возможности покорить «Острие ножа» сегодня. Другие делятся едой, таблетками для очистки воды или советами. Третьи держаться отдельно от групп, их лица сосредоточены и напряжены, поскольку они планируют добавить ещё одну эпическую прогулку в свой список.

Зная, что это, вероятно, последний тяжёлый поход, который я совершу в течение долгого времени, очередная волна прощальной меланхолии накрывает меня, когда я направляюсь к длинной очереди на станции рейнджеров. Прошлым вечером Хоуп была права: я не буду скучать по этой части моей потенциальной жизни с Джемом. Я могу восхищаться красотой природы так же, как и любой другой человек, но путешествовать пешком и заниматься скалолазанием? Нет. Мне слишком сильно нравятся блага цивилизации.

Я встаю в очередь за двумя молодыми девушками, которые взволнованно болтают об Аппалачской тропе. Взглянув на размеры их рюкзаков — примерно в четыре раза больше, чем у меня, — я понимаю, что они, вероятно, направляющиеся на юг «туристы-сквозняки» (прим. всех, кого можно встретить на тропе, можно разделить на три категории: 1. Местные жители, которые вышли «пройтись» по легендарной тропе на день, или два, или на неделю, не больше. Их легко узнать, ибо они чистенькие, нарядно одетые, с маленькими рюкзачками, выбритые, сытые... нормальные люди, вышедшие «на природу». 2. «Секционники». Это люди, которые идут не всю тропу сразу, а часть её, но значительную часть, несколько штатов, 2-5 сотен миль, 3-10 недель и т.п. Внешне «секционники» мало отличаются от «сквозняков» — такие же грязные, обросшие, худые, с огромными рюкзаками... 3. «Сквозняки». Они идут всю тропу за один заход. В пути они от 5 до 7 месяцев. На тропе их можно узнать моментально: по внешнему виду, по размеру рюкзака, по скорости передвижения, по манерам).

— Вы туристы АТ (прим. Аппалачская тропа)? — спрашиваю я.

Одна из двух женщин, высокая и стройная, с длинной светлой, французской косой, которая ниспадает по её левому плечу, оглядывается на меня.