Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Довольно, Джонсон! Если Вы считаете, что Ваш духовный сан избавит Вас от должного ответа на Вашу дерзость, то глубоко заблуждаетесь!

— Я никогда не прикрывался своим духовным званием, инженер Сан Тельмо, — с достоинством отозвался священник, — и поверьте, что сейчас мне впервые хочется освободиться от связывающего меня обета.

— И что бы Вы сделали, если бы не Ваш обет?

— Я ответил бы Вам должным образом.

— Так почему же Вы этого не делаете?

— Потому что не могу нарушить священный обет. Я не могу и не хочу допустить, чтобы во мне говорил мужчина, когда Вам так нужно пасторское слово.

— Мне?.. Позвольте посмеяться над Вашими словами, преподобный, я даже окрещен не по Вашей вере!

— Я знаю, что Вы — католик, и давали супружескую клятву перед католическим священником, но мне отлично известно таинство слов, соединивших Вас с Вероникой де Кастело Бранко, и смею Вас уверить, что Ваше поведение не соответствует тем словам.

— Возможно, но я не готов выслушивать проповеди ни от католиков, ни от протестантов!

— А выслушать человека, к которому Вы обратились, как к другу, когда впервые приехали сюда? — спокойно спросил Вильямс Джонсон. — Когда потеряли надежду и впали в отчаяние? Готовы ли Вы выслушать друга, который принял последний вздох и последние слова Вашего брата?

— Замолчите, преподобный!

— Деметрио, я редко ошибаюсь в своем суждении о людях, и вы — не подлец…

— Что Вы сказали?

— Простите за откровенность. Я хотел сказать, что человек, который приехал сюда пять месяцев назад и плакал от мучительных воспоминаний, стоя рядом со мной на могиле брата, не мог вести себя с Вероникой де Кастело Бранко так, как ведете себя Вы. Что заставило Вас так измениться, Деметрио? — участливо спросил священник.

— Это странно и необъяснимо, не так ли, преподобный? Однако, чтобы родился теперешний Сан Тельмо, должен был существовать тот, давний. Из отчаявшейся души моего брата появился бездушный человек, у которого есть лишь одна вера — ненависть, и лишь одно безудержное желание — месть!

— Деметрио! — ужаснулся Джонсон.

— Это — правда, преподобный, страшная правда. Смиритесь с ней, как смирился я. Я — подлец. Мое сердце переполнено ненавистью, и с этим ничего не смогут сделать ни религия, ни дружба. Простите меня, Джонсон, и оставьте с миром. Окажите мне такую милость, и я буду признателен Вам за это, — Деметрио бросился прочь.

Напрасно преподобный пытался удержать его, Сан Тельмо уже мчался вниз по склону холма. Немного поколебавшись, Вильямс Джонсон тоже торопливо пошел в сторону поселка.

* * *

— Вероника, Вам лучше? — держа чашку бульона в натруженных руках, Адела деловито склонилась над лежащей на диване Вероникой.

— Спасибо, уже лучше.

— Я спросила Хайме, и он сказал, что Вы можете поесть. Я покормлю Вас с ложечки вот этим самым бульоном, чтобы Вы поправились и окрепли.

— Спасибо, — Вероника через силу улыбнулась. Лицо Аделы Ботель было таким добрым и простодушным, что Веронике стало не так одиноко.

— Все мужчины — наказание горькое, — по-сестрински участливо улыбнулась в ответ Адела. — Особенно, когда приезжают в Мату-Гросу. Сельва распаляет их кровь и превращает в сущих дьяволов. Господи, ну и ночка выдалась! Ох, да что там говорить, от вашего дома не осталось ничего, кроме кучи золы и пепла…

Адела хотела продолжить разговор, но поблизости раздались чьи-то шаги.

— Хайме! — воскликнула она, услышав громкий топот.

— Как Вы, сеньора Сан Тельмо? — поинтересовался Ботель. — Вам лучше, не правда ли? Сейчас Вы выглядите по-другому. Вы уже позавтракали?

— Да, доктор… благодарю.

Хайме Ботель протрезвел, побрился и надел чистую рубашку. Теперь, вернувшись к врачебному делу, он пришел в себя и казался уже не таким отвратительно враждебным грубияном.