Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Альберто Гомес был изумителен, правда, папа?

— Да, сынок, и Хулио Эстрада тоже. Если и дальше все будут фехтовать с подобным пылом, можно будет вновь учредить награды. Со времен моего деда и отца мы ежегодно разыгрывали здесь кубки и медали.

— Не думаю, что этот пыл сохранится надолго. Теперешние юноши считают фехтование довольно старомодным, — охладила мужа донья Сара.

— А мне нравится фехтование! — с жаром воскликнул Джонни. Это — спорт старинной знати, благородного дворянства, одним словом, истинных рыцарей. Мне не по душе решать вопросы чести кулаками, как это делают американцы.

— Рад слышать, что ты так говоришь, сынок, — похвалил Джонни дон Теодоро. — Это доказывает, что в тебе течет кровь нашего старинного рода.

— А мне нравится только то, как сидит на тебе этот костюм, — снова вмешалась в разговор донья Сара, окинув сына горделивым взглядом. — А все прочее меня ужасает. Мне страшно при мысли, что вы можете поранить друг друга или выколоть глаза этими проклятыми рапирами.

Заметив материнский взгляд, Джонни довольно улыбнулся. Костюм, и впрямь, ему к лицу, сидит, словно с иголочки, и Джонни с постыдным удовольствием отметил, что Деметрио де Сан Тельмо не так хорош собой — одолженный нагрудник ему явно мал.

Сан Тельмо с угрюмым, задумчивым видом сидел в стороне от всех, в тихом уголке, терзаемый мрачными мыслями. Джонни как радушный хозяин быстро направился к нему.

— Вы ничего не взяли, Сан Тельмо, — обратился он к гостю с приветливой улыбкой на губах.

— Мне ничего не хочется, благодарю Вас.

— Не желаете размяться со мной, пока мы ждем Веронику?

— С ней что-то случилось? Почему ее до сих пор нет? Сколько времени ей нужно, чтобы переодеться? Прошло около часа, как мы ее оставили.

— Подумайте о том, что мы тоже опоздали.

— И все же.

— Сюда идет Вирхиния… возможно, она знает. Пойду, спрошу у нее. — Джонни быстрым шагом пошел к двери, в проеме которой показалась Вирхиния в вечернем платье. Гости неторопливо рассаживались по местам перед очередным поединком.

— Вероника тоже спустилась вместе с тобой? — нетерпеливо спросил сестру Джонни, стараясь, чтобы его никто не услышал.

— Нет.

— А где она?..

— В своей комнате, и придет не скоро. Она еще и не начинала переодеваться.

— Не начинала? Почему?

— Ты же знаешь, какая она. Ей нравится, чтобы ее ждали.

— Этого я не знал.

— Знаешь, мне бы хотелось, чтобы она задержалась у себя подольше.

— Почему?

— Да потому, что как только она появится, ты глаз от нее не оторвешь, так и будешь пялиться весь вечер только на нее.

— Ты так считаешь?

— И не без оснований. У тебя будут на то причины. Я не из тех завистников, кто отрицает очевидное. Должна признать, что Вероника очень красива в фехтовальном костюме. — Вирхиния по-детски плаксиво поджала губы и оперлась рукой на плечо смущенного Джонни, который обеспокоенно смотрел на нее. — Может, посидишь со мной немного, пока она не придет? Это не слишком большая жертва для тебя?

— Ничуть, и брось ты эти глупости.

— Я понимаю, что надоела тебе, Джонни, но я так страдаю.

— Страдаешь?.. Ты?

— Иногда я думаю, сколько еще смогу выдержать. Пойдем отсюда… В зале слишком жарко и душно. Мне нужно немного подышать. — Вирхиния крепко вцепилась в Джонни и буквально вытолкала его за дверь.

Дорожка, ведущая от особняка к оружейному павильону с гимнастическим залом, обсажена глициниями и жимолостью. Вдоль нее стоят мраморные скамейки, и Вирхиния, замыслив нечто недоброе, подвела Джонни к одной из них, укрытой от любопытных глаз, густыми ветвями кустарников.

— О, господи, Вирхиния, ради бога…

— Иди сюда, Джонни. Сядь и выслушай меня. Дай мне десять минут, не больше, а потом пойдешь к своей Веронике и проведешь с ней весь вечер.

— Но, Вирхиния…