Ложь - Каридад Адамс (2018)

— Простите, простите, ведь я пришла прервать вас… Я искала дядю Теодоро. Тетя Сара поручила мне разыскать его. Она в своем кабинете… Ты хочешь пойти, дядя?..

— Я иду туда.

Он вышел, а тем временем Вирхиния направляется к Джонни со слезами на глазах, чтобы поговорить с ним.

— Прости меня, Джонни, прости. Я не хотела подслушивать, это произошло невольно… Но меня сильно огорчило… Доставило мне огромную боль то, что ты сказал.

— Это не должно причинять тебе боль, я не вижу причины, по которой ты можешь плакать.

— Еще раз прости меня… Мои слезы уже высохли, мои бедные слезки. Мои тебя, вероятно, только сердят…

— Вирхиния!..

— Но я больше не тревожу тебя, не хочу надоедать тебе. Видишь?.. Я продолжаю плакать против своей воли… Мне стоило бы лучше уйти, я избавлю тебя от отвращения видеть меня плачущей… Прости меня… извини… Я ни на что не гожусь…

Вирхиния тихонько вышла, пересекла холл, одновременно вытирая слезы, и, возможно, надеясь, что голос Джонни остановит ее, что он подойдет к ней сзади, чтобы утешить. Однако Джонни сделал только один шаг и остановился, увидев другую девушку, воспламенившую его мечты, его сны, заполнившую его душу…

— Вероника!..

— Что случилось, Джонни?..

— Ничего, или почти ничего.

— Вирхиния вышла заплаканной.

— Ты же знаешь, что для этого ей немного было нужно.

— Разумеется, но…

— Бедняжка, она очень хорошая, но невыносима!..

— Джонни!..

— Она продолжает оставаться той же малышкой, которая не не давала мне играть, когда я видел ее дома на каникулах. У нее не было развлечений, которые не вредили бы мне; а затем были всякие нежности, жеманство и слезы.

— Так-так…

— Ты улыбаешься?..

— Что еще я могу делать? Она оказывает мне любезность, показав, что впервые ее метод не удается.

— Ее метод?.. Ты думаешь, что она такая по плану?..

— Не знаю, что тебе и сказать. В жизни та Вирхиния, которая представляется тебе таким прозрачным созданием, для меня — загадка.

— Как ты сказала?.. Загадка?..

— Она гораздо умнее, хоть ты и смеешься… Хотелось бы думать, как ты.

— Она чем-то навредила тебе, Вероника? Ты за что-то на нее обиделась?.. Скажи мне правду.

— Я, не спеша, думала об этом — у меня нет ничего конкретного, чтобы обвинять ее, а даже если бы и было, то я не сделала бы этого, так что давай оставим эту тему в покое.

— Почему ты не поступила бы так?.. У тебя нет ко мне нужного доверия? Ты настолько мне не доверяешь?

— Ясно, что есть, но мне не нравится осуждать других. Каждый из нас такой, каким сотворил его Бог — со своим образом действия, своим поведением — одни взлетают высоко, как орлы, другие ползают, как червяки…

— Что ты хочешь сказать?.. О ком говоришь?..

— Ни о ком. Это был образ, чтобы понять…

— Вероника…

Он нежно взял ее задрожавшую руку в свои, словно хотел спасти от чего-то, и пристально посмотрел в ее черные глаза умоляющим взглядом.

— Вероника!.. Какой ценой я смогу заслужить твою любовь? В обмен на какое мужество, какую жертву, какой подвиг?..

— Джонни, дорогой, мы договорились не говорить о любви какое-то время.

— Я это знаю, но есть вещи сильнее воли. Вероника, ответь мне на то, что я тебя спросил: какое доказательство, какое мужество, какая жертва необходимы?..

— Ради Бога, Джонни, вспомни наш уговор.

— Я не могу его помнить!..Я только знаю, что люблю тебя, и как тебя люблю!

— Ох, Деметрио!..

И действительно, Деметрио де Сан Тельмо только что пришел и церемонно склонился перед Вероникой.

— Я у Ваших ног, Вероника. Джонни, как поживаешь?.. Боюсь, я пришел не вовремя, слишком рано…

— Рано для чего?..

— И в самом деле, совершенно некстати. Вы позвали меня сегодня вечером, чтобы пофехтовать в оружейном зале…

— Да, правда, Деметрио, извините меня. У меня плохо с головой.

— Я Вас не виню.