Гобелен - Фиона Макинтош (2015)

Джейн очень хотелось броситься вперед, отыскать место, где три столетия спустя построят клинику, в которой будет лежать в забытьи ее жених. Ей необходимо было узнать: ощутит ли она некую связь с ним сквозь время? Ощутит ли вообще что-нибудь?

Мысли Джейн укрылись от Сесилии.

– Нам сюда, дорогая, – сказала она. – Сейчас снова выйдем к Стрэнду. Там улицы пошире. Скоро эта несносная толчея останется позади.

Джейн последовала за подругой. Разум ее был занят Уиллом. Теперь Джейн не сомневалась: Уилл знает, что она предприняла путешествие по линиям лей, и эти линии привели ее обратно в Лондон. Они с Уиллом в одном городе, только разделены почти тремя столетиями. Джейн, даром что прежде не пылала страстью к жениху, ощущала с ним связь более крепкую, чем когда-либо. К сожалению, это была не та любовь, которой ждал от нее Уилл. И все-таки чувство Джейн имело право называться любовью, ведь ради Уилла она рисковала жизнью.

Вместе с искрой надежды, вспыхнувшей в сознании, Джейн ощутила и прилив свежих сил.

– О моя дорогая подруга, зачем ты так себя утомляешь? – воскликнула в тревоге Сесилия, почти бегом догоняя Уинифред, которая вдруг пошла в два раза быстрее.

Широкий бульвар оборвался, и перед Джейн возникла просторная площадь с рядами высоких домов. Воздух здесь был свежее, а экипажи, всадники и повозки перемещались куда как упорядоченно. В центре площади юноши упражнялись в стрельбе из лука и в игре, которая, наверное, являлась прообразом боулинга. Джейн ощутила нечто странное. Какое значение для нее имела эта часть Лондона? Здесь, на Линкольнс-Инн-Филдс, подсказала Уинифред, жили когда-то лорд и леди Поуис; у них был великолепный особняк – один из первых, построенных во время правления Иакова II. Душу Джейн затопила скорбь Уинифред по семье, изгнанной за приверженность истинной вере и за преданность истинному королю.

С трех сторон площадь окружали прекрасные особняки – жилища аристократов. На северной стороне находились большие ворота, ведшие в густонаселенный район, где обитали ремесленники всех мастей – от башмачников до дамских портных. Джейн знала: они с Сесилией идут в южном направлении, к арке, за которой находится Дьюк-стрит – цель их пути.

* * *

– Госпожа графиня! – воскликнула высокая статная женщина средних лет, следом за служанкой вбежавшая в холл. – Я вас третий день поджидаю. Боже милосердный! Да вы еле на ногах держитесь!

– Миссис Миллс, – поздоровалась Джейн, полностью положившись на память и манеры Уинифред. – Благодарю вас, я тоже очень рада нашей встрече.

– Входите же скорее, – суетилась миссис Миллс. Она поспешно захлопнула дверь, чтобы не выпустить из дому жалкое подобие тепла. – Дженнер, вели срочно приготовить полный кувшин горячего шоколада и сообщи мисс Кэмбри, что наши гостьи из Шотландии прибыли. Пускай согреет для них постели.

Джейн повели через сводчатый холл, затем вверх по лестнице; она шла как в забытьи. Она оказалась на втором этаже, где из великолепного окна лился мягкий предвечерний свет. Нижняя половина стен была обшита деревянными панелями бледно-голубого оттенка, верхняя половина – выкрашена в еще более светлый, кремово-серый тон. Пахло свеженачищенным столовым серебром и воском, которым натирали мебель.

Столь здоровая атмосфера показалась Джейн почти нереальной в сравнении с неряшливыми постоялыми дворами английской провинции.

– Благодарю вас, миссис Миллс, мы не сомневались, что письмо Уин… то есть письмо ее милости графини Нитсдейл нас опередит.

– Так и произошло. Ах, как изболелось по милой графине мое бедное сердце! Мисс Эванс, скажите честно – графиня в добром здравии или нет? По-моему, у нее начинается жар. О бедная моя! Вижу, вижу, как увлажнились ваши глаза!