Гобелен - Фиона Макинтош (2015)

«Для тебя, Джейн, может, и потеряют», – эхом отозвалось в голове. Без сомнения, это говорила Уинифред.

«Я не властна над своими чувствами, – мысленно оправдывалась Джейн. – Придется тебе простить меня. Я стараюсь для тебя, для Уильяма и для ваших с ним потомков».

Плечи Джейн напряглись.

«Забудь про боль, – уговаривала она себя. – Давай же, надевай башмаки – пора ехать к графу».

В дверь постучалась Сесилия и вошла, не дождавшись разрешения.

– Уинифред, ты всерьез намере… О, дорогая, взгляни на свои ножки!

– А я что делаю? – съязвила Джейн. – Хватит охов и ахов. Я уже велела принести воду из-под вареного картофеля.

– Я как раз хотела сказать, что моя тетушка, опытная травница, считала лучшим средством от обморожений смесь корней фенхеля с яйцами и портвейном.

Джейн улыбнулась. Интересно, как бы отреагировал ее отец, предложи она ему врачевать распухшие пальцы ног таким зельем.

– Обязательно испробую рецепт твоей тетушки – только позже. По крайней мере, ситуацию с собственными ногами я могу контролировать.

Сесилия нахмурилась.

– Экипаж подан. Хочешь, чтобы я поехала с тобой?

Джейн зашнуровала башмаки, поднялась. Как манила ее широкая кровать с шелковым одеялом на лебяжьем пуху! Однако Джейн устояла перед искушением, шагнула к подруге, обняла ее.

– Ты явила чудеса преданности, Сесилия, но сейчас я поеду одна. Эта часть непростого пути займет около двух часов – едва ли Уильяму дозволены более продолжительные свидания. Отдыхай, дорогая. Ты это заслужила. Твоя энергия мне еще понадобится.

И Джейн пошла прочь. Сесилия, стоя на лестнице, смотрела вслед своей госпоже и подруге, которая скользила по ступеням, кутаясь в темно-зеленый плащ на меху. В холле Джейн тепло поблагодарила за него дородную миссис Миллс.

Той пришлось наклониться, чтобы на миг заключить Джейн в неловкие объятия.

– Сердцем мы с вами, госпожа графиня.

Джейн с достоинством улыбнулась. Она понимала: нет смысла просить хозяйку называть ее миссис Максвелл, или, упаси Боже, просто Уинифред. Миссис Миллс явно наслаждалась, произнося ее титул, а пожалуй, и хвасталась знакомым, что у нее гостит столь знатная особа. Впрочем, миссис Миллс, дочь одной из лучших подруг покойной матери Уинифред, была славной женщиной.

Служанка помогла Джейн усесться в экипаж и велела вознице трогаться с места. Тот повиновался, и скоро Джейн оказалась в гуще оживленных лондонских улиц, полных пешеходов, тягловых лошадей и карет.

Экипаж проезжал лондонские трущобы. Джейн едва узнавала эти места, с недоумением смотрела на ряды развалюх, на подозрительные переулки и тупики, где дюжины семей ютились по соседству с борделями и питейными заведениями самого низкого пошиба. Здесь, в трущобах, мужчины без стеснения мочились прямо в сточные канавы, за чумазыми полуодетыми детьми никто не присматривал, а тачки лоточников отчаянно подпрыгивали на колдобинах.

Джейн заметила маленькую девочку, торгующую вразнос какой-то зеленью, наверно, кресс-салатом, и мальчугана, предлагавшего рыбу. Экипаж на мгновение качнулся к обочине, и Джейн расслышала слова «Покупайте макрель!».

Она инстинктивно стала дышать через нос и принялась шарить по карманам в поисках надушенного платка, который, конечно, на ее месте непременно прижала бы к лицу Уинифред. Неудивительно, что в этакой грязи столь долго свирепствовала Великая Чума [8].

Пейзаж изменился. Джейн увидела собор Святого Павла, и хотя он был далеко и направлялась она в противоположную сторону, собор показался ориентиром, маяком, вселяющим столь необходимую уверенность.

Экипаж катил быстрее, чем Джейн хотелось бы; цель опасного путешествия приближалась. Джейн предстояло встретиться с графом и убедить его, что она – Уинифред.