— Уничтожать мир, разумеется, — отозвался он так же тихо, и это прозвучало как признание в любви. — А еще ты будешь восполнять мне полгода без секса, извращеночка. И не дай бог, мне не понравится или тебе захочется отдохнуть!

— Ты вообще заставил меня трахаться с той официанткой, кто, блин, из нас извращенец!

— Вам в двадцать первом веке еще не объяснили, что однополые отношения это нормально? — оскалился Люций.

— Да ебись со своим Демоном сколько хочешь, меня не надо никуда втягивать!

— Ебал я твоего Демона!..

— Было дело, — встрял тот.

— Кстати, — вдруг вспомнил Люций. — У тебя кое-что, что принадлежит нам.

И очень быстрым движением он скользнул к Демону. Я видела, каким тот может быть быстрым, но почему-то Люций оказался быстрее — и столкнул его в опустевшую чашу, где на дне плескалось немного черной мути.

20. Тьма во мне

Люций присел на корточки, положил ладонь на край чаши, и тьма на дне начала клубиться, снова поднимаясь по стенкам. Демон пытался сопротивляться и вылезать, но Люций короткими точными движениями сбрасывал его назад.

Взывать к солнцу он не стал. Просто поднял на меня черные глаза — и я снова ощутила собирающуюся вокруг нас силу.

Все произошло гораздо быстрее, чем у нас с Демоном. Жидкая тьма собралась в клубы, растеклась, забурлила. Но так ни во что и не превратилась, продолжая булькать мрачной темной массой размером с хорошего жирного кота у Демона на груди.

Тот поморщился и кивнул Люцию:

— Долго будешь смотреть? Ваше добро, забирай!

— Не ебу вообще как, — честно признался Люций. Он сидел на корточках и смотрел на тьму, наклонив голову. — А как ты с ней вообще соединился?

— Даже вспоминать не хочу, — Демон так отчетливо содрогнулся, что клубок тьмы подпрыгнул.

Мне как-то стало нехорошо. Дурные предчувствия.

— А как ты ее вынес?

— В жопу засунул!

— Реально?

— Шучу.

— Надеюсь. Я теперь это себе не возьму.

— Значит засовывай в нее.

— Эй, вообще-то я тут! — напомнила я немного о себе. Но они меня проигнорировали. — Что это за хрень вообще?

— Наша с тобой третья половина, — не оборачиваясь, бросил Люций.

— Третьих половин не бывает, это грамматически некорректно, — заметила я и посмотрела в небо. На выцветшей белизне ярко сияло солнце, и мне уже становилось нехорошо под его жаром.

— Хорош выебываться, — как-то устало сказал Люций.

— Ты говорил про вампиров, людей и животных, на которых распались существа из легенды. А это тогда что?

— Это часть, которая не осилила стать даже животным.

— Если бы вы трое составляли одно существо, вы бы уже слились, — встрял Демон.

— Не факт, — Люций выпрямился. Не знаю, что ему помогала, какая вампирская регенерация, но его белая кожа под тропическим солнцем даже не покраснела.

В отличие от моей.

Я посмотрела на Люция с немым ожиданием. Телепатии больше не было, но мое лицо, видимо, оказалось достаточно выразительным. Он отвел волосы от лица и раздраженно зыркнул на меня, а потом вызверился:

— Ну откуда мне, блять, знать! Я каждый день соединяю осколки высших сущностей?!

— Я вот не подозревала, что каждый день трахаюсь с самым древним существом на земле! Всякое бывает! — вызверилась я в ответ.

Он уставился на меня яростным взглядом и растянул губы в злобной ухмылке, показывая клыки. Где логика? После того, что между нами было, меня уже не пугал этот вид. Вообще меня мало что пугало теперь. Даже забавно.

— Давай засунем в нее, — подал голос Демон.

Он все так же с отвращением смотрел на черную бурлящую массу у себя на груди. Видимо, процесс засовывания все-таки был малоприятным.

— Надо вскрыть…

— Чем?

— Смерть плюс наслаждение.

— Подрочить ей прямо тут и воткнуть нож в горло?