Весенняя коллекция - Джудит Крэнц (1996)

Сквозь сон, улетучившийся тут же безвозвратно, я услышала, как кто-то звонит мне в номер, и, чертыхаясь, вскочила с кровати.

— Какого черта? — рявкнула я через дверь, давая понять, что нарушили мой бесценный сон.

— Это Том. Я не хотел будить вас, Фрэнки, но Тинкер очень просила.

— А который сейчас час?

— Три часа дня.

— О господи! Том, подождите, я только надену халат.

Умываясь и быстро чистя зубы, я думала о том, как долго спала. Мы вернулись в отель в семь утра, потом еще позавтракали как следует в моей гостиной, но так заспаться! Представляю, что бы сказала по этому поводу моя мама.

— Бедняга Том, — сказала я с состраданием, выходя к нему в гостиную. — Тинкер, наверное, умирает от любопытства. Я была уверена, что встану раньше, поэтому даже будильник не завела. Никто не появлялся, даже Майк?

— Нет. Я сидел у двери, открытой в коридор, чтобы никого из вас не пропустить. Но видел только Пичес, а она ничего не знает.

— Вы спали? — спросила я.

— Глаз не сомкнул. Лежал на покрывале рядом с Тинкер, намотав себе на руку пояс ее халата, чтобы она незаметно не выскользнула из постели, но все время боялся ее толкнуть, поэтому старался не спать.

— Нравится вам мир моды?

— Это было не самое неприятное занятие.

— Как она себя чувствует? — спросила я, боясь услышать ответ.

— Говорит, что полностью пришла в себя. Она бесится, потому что я не выпускаю ее из кровати, только в ванную.

— Больше не несет всякий бред?

— Это уже не бред… скорее нетерпение, с которым она не может справиться.

— Послушайте, Том, вы единственный, кто ее видел постоянно. Как вы думаете, не принимает ли она наркотики? Она ведь в очень странном состоянии.

— То, что это не амфетамин, — точно. Многие в нашем рекламном агентстве были на амфетамине, но они не распадались после работы на куски, как Тинкер. Может, этот мерзавец дает ей какой-нибудь другой наркотик, но я ничего не замечал. Сеньора Варга? Ей-то зачем давать Тинкер наркотики? Это могло бы помешать ей сосредоточиваться на проклятом танго. Мне кажется, что ее заводит только желание победить. Она почему-то думает, что, если она пройдет по подиуму и выиграет этот чертов конкурс, она обретет себя. Она все время твердит: «Я хочу подняться на подиум, просто подняться и сделать все, что нужно».

— Так обычно и бывает, Том. Лучшие манекенщицы — они, как породистые лошади, не могут дождаться показа. Если их не сдерживать, они выскочат все вместе и будут пихать друг друга локтями.

— Значит, у нее та же болезнь. Прошу вас, Фрэнки, пожалейте меня! Сходите к ней и расскажите ей все про вчерашний вечер. Я с вами разговариваю и засыпаю на ходу.

— Ложитесь на кушетку. Я пойду к Тинкер, и мы вместе что-нибудь съедим.

Я накинула пальто на халат и выскочила в коридор. Тинкер лежала на подушках, одна нога у нее была привязана к спинке кровати, телефон стоял в другом углу комнаты, и она ужасно напоминала героиню комиксов, которую привязали к рельсам перед идущим поездом.

— Да, надо признать, Том знает свое дело, — сказала я, развязывая ее и с трудом удерживаясь от смеха.

— Я убью этого подонка! — хрипло прошипела Тинкер. — Ты даже не можешь себе представить, что он вытворял вчера. Психопат и садист!

— Ты несправедлива к нему. Он делал только то, что велели мы. Не свирепствуй, Тинкер. Том верный и преданный человек.

— Вы все подняли слишком много шуму, — возмущалась Тинкер, расхаживая взад-вперед по комнате. — Со мной все в порядке, разве не видно? Какая тварь ходила в моих платьях?

— Эй, Тинкер! Я помню, что ты даже чертыхаться не могла и думала, что «черт» пишется через "о". — Тварь! Неудивительно, что Том говорит, что она бесится. — А в платьях твоих была Жанин, манекенщица для примерок, которую Марко уволил. В ней есть шик, но она какая-то унылая. Правда, в твоих платьях это было незаметно, это действительно лучшие модели коллекции.