Весенняя коллекция - Джудит Крэнц (1996)

Я быстро просмотрела свой гардероб и остановилась на черном свитере и черных обтягивающих брюках. Получилось довольно сурово. И, кажется, я смотрелась чересчур тонкой, если, конечно, это возможно. Надо уравновесить все прической. Хорошо, что вчера я вымыла голову!

И я вытащила черепаховые шпильки, которыми были заколоты волосы. Может, Джастин права, и я зря не пользуюсь преимуществами, данными мне самой природой. Наверное, даже сама Марта Грэм одобрила бы сейчас мой вид. Она умела использовать свои волосы в танцах! Верблюжье пальто на красной подкладке нараспашку, красный шарф, мои любимые черные сапоги на низком каблуке — и я готова! Результат потрясающий, но во всем наряде нет ничего специального, нарочитого. Еще минут десять я красила глаза — и я уже похожа на опасную искусительницу, хотя, кажется, я только и сделала, что оделась подобающим для прогулки образом.

Выйдя из лифта, я, незаметно покачивая бедрами (это мог бы понять только опытный учитель танцев), направилась к Майку. Он меня не узнал.

— Ну что, идем? — спросила я.

— Фрэнки?

— Извини, что я задержалась. Звонила Габриэль, и мне пришлось лгать напропалую.

— Фрэнки!

Я взглянула на него весело и чуть свысока, словно он был моим младшим братишкой.

— Ты что-то забыл?

— А? — Он никак не мог оправиться от потрясения.

Все-таки мужчины такие примитивные создания!

— Я спросила, не забыл ли ты чего-нибудь, — терпеливо повторила я, натягивая перчатки и тщательно разглаживая каждый палец, совсем как Марлен Дитрих.

— Нет, нет, я — ничего. — Мы вышли из отеля, и у меня появилось сильное подозрение (а в таких вещах я редко ошибаюсь), что от ярлыка «дуэнья» я избавилась раз и навсегда. Даже если собаку назвали не правильно, раз в год у нее бывает ее день, а сегодняшний день — точно мой!

— Куда отправимся? — спросил Майк, когда мы оказались на улице.

— Давай спустимся по рю Бийяр к реке, — предложила я. — Так мы сократим путь и пройдемся вдоль Сены.

— Ты неплохо знаешь Париж.

— Я часто бывала здесь со своим первым мужем, — нагло солгала я, идя как можно быстрее, хотя это и трудно, когда в голове у тебя звучит вальс.

— С первым мужем? — переспросил он с любопытством. — Я его знаю?

— Слим Келли.

— Спортивный журналист? — В голосе его слышалось уважение.

Интересно, ну почему мужчины реагируют так, что все их мыслительные процессы так легко просчитать? Моим мужем мог быть Тед Коппель, но это не вызвало бы такого фурора, как имя Слима, живой легенды журналистики, о чем он сам никогда не уставал мне напоминать.

— Угу.

— Слим Келли был твоим первым мужем, а кто же второй?

— Я с ним еще не встретилась. Но, поскольку я развелась только год назад, надежда на эту встречу у меня еще осталась.

— А как насчет третьего?

— Время покажет, — бросила я через плечо, направляясь к площади Согласия.

— Господи, Фрэнки, нам обязательно так мчаться? — жалобно спросил Майк.

— Ты сказал, что задыхаешься в отеле, и я решила, что тебе надо поскорее проветриться.

— Я не говорил, что хочу со скоростью света мчаться мимо самого прекрасного в мире вида.

— Можешь говорить что угодно, — ответила я, замедляя темп. — Боюсь, ты просто немного не в форме.

Он на меня уставился, вернее, попытался уставиться, но моя грива вкупе с моей очаровательной ухмылочкой (говорила ли я, что зубы у меня почти такие же замечательные, как и ноги?) просто парализовала его взгляд.

— Не дразни меня, — только и сказал он.