Кружево - Ширли Конран (1993)

— Это правда; я уже два дня не могу попасть в ее комнату, она заперта изнутри на цепочку, — говорила горничная. — Надо взломать дверь.

— Да, и на телефон она тоже не отвечает, — соглашался консьерж. — Но дверь заперта изнутри. А ломать дверь — это огромные расходы, я не могу взять на себя такую ответственность.

— Я заплачу, — нетерпеливо сказал Ги. — Мы твердо знаем, что она там. Оттуда не слышно ни звука. Значит, или она больна, или… Я кричал ей отсюда, из коридора, несколько часов подряд. Если вы не взломаете дверь, я ее сам взломаю! — Он принялся сердито биться о дверь своим тщедушным телом. — Джуди! Ты меня слышишь?

— Может быть, вызвать «Скорую помощь»? — предложила горничная.

— Я должен был сделать это еще вчера, — обругал себя Ги, налегая на дверь. — Она там заперта уже два дня, ни звука не доносится. Может быть, ее уже нет в живых?

К его облегчению, они внезапно услышали, как изнутри на двери снимают цепочку, потом поворачивают ключ в замке, и наконец дверь медленно открылась. Джуди стояла в одних чулках, без туфель, и в мятом платье, которое она не снимала все эти два дня. Она была смертельно бледна и выглядела так, будто находилась в каком-то оцепенении.

— Что случилось? Ты заболела? Почему ты заперлась? — задавал Ги вопрос за вопросом. Сейчас, когда он убедился, что вены у Джуди не вскрыты и она не умирает, он вдруг разозлился на нее. Все толпой зашли в комнату. Ги вытолкал консьержа и горничную обратно и захлопнул дверь. Джуди бросила на него злой взгляд и почувствовала, как по щекам у нее потекли слезы. Внезапно к ней вернулась способность плакать.

Ги обнял ее и прижал к себе. Не глядя, она на ощупь нашла на ночном столике письмо Максины и протянула его Ги. Глядя через плечо Джуди, Ги прочел и стал гладить ее по волосам, пока она немного успокоилась.

— Раздевайся и залезай в постель, — мягко сказал он. — Я спущусь к себе, ты только больше не запирайся. — Через несколько минут он вернулся с бутылкой молока и большим пузырьком одеколона. Молоко он поставил греться на утюг, предварительно установив регулятор на «шерсть».

— Я себя чувствую виноватой, ужасно виноватой в том, что все так получилось. Я не любила Ника, он меня любил, а теперь уже слишком поздно, — говорила сквозь слезы и рыдания Джуди.

— Любовь не приходит по заказу.

— Но, по-моему, я вообще никого не могу любить. Я встречалась с несколькими парнями, но я никого не могу полюбить.

— Джуди, тебе всего восемнадцать лет. И ты говорила мне когда-то, что не хочешь влюбиться во француза. Говорила, что не хочешь пока осложнять свою жизнь.

Он принялся снова гладить ее по голове и так сидел с ней до тех пор, пока — когда уже начало темнеть — она не заснула.

В темноте Ги опустил бледно-голубой конверт себе в карман. Сейчас он готов был задушить Максину. Почему она не позвонила ему?

Дважды за ночь Джуди просыпалась, вся в слезах, и тогда он снова гладил ее по волосам и утешал, пока она не засыпала. Утром он поднял телефонную трубку и твердым голосом заказал в комнату два кофе с молоком и двойную порцию булочек — к огромному удивлению горничной, привыкшей считать, что он не по этой части.

10

В первую же субботу после того, как было получено сообщение о гибели Ника, тетушка Гортензия, разговаривая с Джуди по телефону, сразу почувствовала: что-то не так.

— Малышка, ты больна? У тебя какой-то безжизненный голос. А я хотела прокатиться с тобой в Версаль.

— Спасибо большое, но я не могу, — ответила Джуди. — Я должна кое-что сделать для Ги.

Тетушка Гортензия немедленно перезвонила Ги и выяснила настоящую причину охватившей Джуди апатии. Она снова позвонила Джуди и твердо произнесла: