Мужья и любовники - Ширли Конран

— Нам действительно необходим этот тренер по гимнастике? Не могли бы мы отказаться от услуг Тони?

— Если нам действительно необходима экономия, можно перейти на более дешевый способ печати. Это самое простое и самое эффективное.

— И потерять качество? Ты говоришь так, потому что раздражена, Джуди.

— Но это действительно будет значительная экономия, а я — обещаю тебе — не выйду из типографии, пока не заставлю технологов дать максимально хорошее качество. А зарплата твоя — это капля в океане по сравнению с гонорарами адвокатов. — Она надела перед зеркалом шляпу. — Я слишком устала, чтобы еще ночь не спать и думать об этом проклятом сенаторе.

— Ты не спишь? — неподдельно изумился он. — А куда же делась легендарная выдержка и самоуверенность Джуди Джордан?

— Она не так сильна, как тебе, должно быть, казалось, — ответила Джуди до странности тихим голосом, и Том впервые понял, как глубока на самом деле ее тревога.

Он немедленно изменил тон:

— Мы и раньше попадали в переделки, Джуди.

И ничего — выкручивались и по-прежнему наверху!

— Тем больнее нам будет падать. К тому же мы не вызываем к себе сочувствия, слишком уж кажемся неуязвимыми. Да и можно ли представить себе, скажем. Генри Киссинджера, плачущего ночью в тревоге?

— В конце концов, у тебя есть Марк, — заметил он. — А мне чертовски трудно приходится без Кейт.

— Мне не хотелось бы обременять Марка своими проблемами.

— Почему? Ты боишься? Думаешь, что он любит ту блистательную Джуди Джордан, которую знает весь мир, а не реальную женщину, которую знают немногие, в том числе я?

— Марк все равно ничего не понимает в делах.

А уж ситуация, когда кодекс законов оказывается важнее справедливости, для него просто абсурдна.

Том обнял Джуди за плечи.

— Ничего, как-нибудь прорвемся!

— Кстати, о прорыве: как там Кейт?

— Пишет, что все оказалось гораздо сложнее, чем она думала. Похоже, что это уже не война племен, а систематический геноцид. Правительство Бангладеш пытается расселить в горах Читтагонга своих подданных и выгнать оттуда мирных крестьян-буддистов. Кстати, они намерены отобрать у Кейт визу.

— А я даже не знала толком, где это находится, пока Кейт туда не отправилась.

Пожелав Тому спокойной ночи, Джуди медленно пошла по коридору.

Она заметила, что из-под одной из дверей пробивается луч света. Заглянув внутрь, Джуди увидела, как Тони, с которого уже градом лил пот, разучивал перед зеркалом новые движения.

— Все еще здесь, Тони?

— Да. Вот готовлю на завтра новые упражнения.

Каждый, кто задерживался на работе дольше, чем она сама, вызывал восхищение Джуди.

— Приняв вас на работу, Тони, я совершила самый мудрый поступок в жизни, — произнесла она.

— А мой приход к вам — лучшее, что сделал я.

Вы видели мою фотографию в «Нью-Йоркер»?

Мамаша демонстрирует ее всем и каждому.

— Это великолепно, Тони. Я не сомневалась, что ваша мама будет довольна. И все наши сотрудницы вас очень ценят.

Тони вытер лицо полотенцем.

— Вы правду говорите? Девушкам действительно нравится?

— Конечно. А что вас удивляет, Тони?

— Ну, все это женское внимание. Оно как-то кружит мне голову.

— Да бросьте! — рассмеялась Джуди. — С вашим-то телом! Женщины, должно быть, на вас гроздьями виснут.

— Ой, да вы просто не представляете, каким я был дохляком еще несколько лет назад! Поэтому я и стал заниматься гимнастикой.

— Вы сильно продвинулись с тех пор, — улыбнулась Джуди, поворачиваясь к двери, — Ну, счастливо! Не задерживайтесь слишком поздно.

— А я и не смогу. Веду сегодня мамашу немного поразвлечься.

— Какая счастливая мысль. Желаю удачи.

— Интересно, Спирос когда-нибудь уймется? — проговорила Лили, доставая из очередной корзины с орхидеями бриллиантовый браслет. — Если бы я носила все его браслеты, они бы мне уже достали до локтя.