Новый Орлеан - Клейтон Мэтьюз

— Какой же ты грязный старикашка, папка! — притворно обиделась Одри. — Подсматриваешь в декольте собственной дочери!

— Подсматриваешь! — фыркнул Фейн и пыхнул сигарой. — Да ты такое носишь, что даже слепой углядел бы, что у тебя под блузкой ничего нет! А чего это ты так развеселилась?

— Мартин звонил. Перед уходом на парад. Сказал, что нам нужно встретиться сегодня днем после парада. Сказал, что у него для меня есть кое-какие новости. По телефону ничего больше не стал говорить, но моя женская интуиция подсказывает, что это связано с Ракель. Могу поспорить, что он попросил у нее развод!

Фейн помахал рукой перед лицом, разгоняя сигарный дым.

— Не заводись так, девочка. Может быть все что угодно. Может, он, например, просто хочет… — он сладострастно ухмыльнулся, — пообжиматься маленько.

— А ты действительно грязный старикашка!

— Может, и грязный, но не такой уж и старикашка, так и знай… Как бы то ни было, если он хочет развестись, сегодня вечером мы ему поможем.

Лофтина я проинструктировал. И если все пойдет как надо, он эту Ракель Сент-Клауд в койку вечерком завалит.

— Как только выясню, что Мартин имел в виду, сразу позвоню тебе, — пообещала Одри.

— Встречаетесь с ним у вас в гнездышке?

— А где же еще? — Одри направилась к двери.

— Только не делай того, чего бы я не стал делать! — пронзительно расхохотался Фейн. — Веселись, дочка!

— Это уж как всегда, папка!

Фейн провожал ее взглядом, любуясь соблазнительными движениями ее округлой попки.

Поначалу он был горько разочарован тем, что его первым и единственным ребенком стала девочка. Как большинство мужчин, он, естественно, хотел сына, чтобы тот носил имя Фейна, унаследовал состояние Фейна и его империю. Однако в отличие от большинства мужчин сына он хотел отнюдь не для того, чтобы играть с ним, следить, как он взрослеет у него на глазах. Еще в самом начале своей жизни он обнаружил, что детей не любит; в их присутствии он чувствовал себя не в своей тарелке… и был достаточно умен, чтобы понять, что подобное отношение скорее всего перенесет даже на собственного сына.

С Одри такой проблемы не существовало. Еще не став подростком, она начала проявлять странно недетскую зрелость. Куклы она забросила задолго до того, когда это обычно случается с большинством девочек. С отцом Одри общалась почти на равных. И несмотря на огорчительный эпизод с тем чертовым гомиком, никогда не теряла голову в окружении парней, а потом и мужчин, которые возле нее вились роем. Всегда поступала по-своему, снисходительно принимая их внимание и лесть как должное.

У нее был острый ум, чуть ли не мужской — в смысле способности проникать в основы связанных с бизнесом вопросов. Фейн знал, что она любит секс, что ей нравится роскошная жизнь и дорогие наряды, однако она была не только готова, но и способна поступиться всем этим, когда речь заходила о бизнесе. Фейн был совершенно уверен, что, когда придет время, она без всяких затруднений возьмет на себя управление его делами.

Не то чтобы его посещали мысли, что это может случиться в ближайшем будущем. Он еще поживет.

Он был в самом расцвете и не собирался уступать бразды правления ни Одри, ни кому бы то ни было другому. Ему надо провести своего человека в президенты и увидеть свою дочь первой леди в Белом доме.

Вот будет здорово, а?

Фейн ухмыльнулся и отпил хороший глоток бербона.

Конечно, знать наперед никому не дано. Старый движок, что стучит у него в груди, может заглохнуть уже завтра. Ему ведь уже за шестьдесят, в конце концов…

Фейн выругал самого себя и прогнал эти мысли из головы, как он всегда поступал, когда начинал задумываться о том, что люди смертны. А это в последнее время стало случаться с ним все чаше.

Он обратил все внимание на экран телевизора.