Святотатство - Джон Робертс (2012)

С этим я был всецело согласен, однако предпочел скромно промолчать. Кивнув мне на прощание, Юлия начала спускаться по ступеням храма. Я ждал в тени портика, пока она не скрылась из виду. Только теперь я запоздало понял, что, находясь в моем обществе, Юлия подвергает себя риску. Я внимательно огляделся по сторонам в поисках слежки, но не увидел ничего подозрительного. В Риме столько закоулков, многонаселенных домов, окон, крыш и прочих укромных местечек, что опытному соглядатаю ничего не стоит остаться незамеченным.

Когда Юлия скрылась, я спустился по ступенькам и зашагал по городским улицам, на которых быстро сгущались сумерки. Руки я держал под туникой, делая вид, что грею их, а на самом деле сжимая оружие. По пути я размышлял, пытаясь выстроить в логическую цепочку факты, которые мне удалось узнать в последнее время.

Как я сказал Юлии, при расследовании важна любая мелочь. Порой они кажутся случайными и разрозненными, но самое главное — уловить, каким образом они между собой связаны. Проблема состояла в том, что, размышляя о Клодии, я не мог думать ни о чем другом. Надо сосредоточиться на обстоятельствах, на первый взгляд не имеющих к Клодию никакого отношения, решил я. Может, это впечатление окажется обманчивым.

Во всей этой истории весьма странную роль играла Фауста, дочь Суллы, покойного диктатора. Что еще я знал про нее? Она находилась под опекой Лукулла, которого Сулла назначил своим душеприказчиком. Ее брат-близнец, Фауст, был убежденным приверженцем Помпея. Стоило мне мысленно произнести имя Помпея, мысли мои вновь устремились в ином направлении. Сбить спесь с Помпея я желал почти так же сильно, как и отделаться от Клодия. Разница состояла в том, что последний был моим личным врагом, а в Помпее я видел человека, опасного для Республики, будущего тирана, стремящегося полновластно править Римом.

Итак, Фауста связана с Помпеем. Она живет в доме Лукулла, который самого Помпея ненавидит. Но, конечно, Фауста, скорее всего, разделяет симпатии своего обожаемого брата, чем опекуна. В ночь, когда справлялся оскверненный ритуал, она прибыла в дом Цезаря в обществе супруги Лукулла. Эта самая супруга носит имя Клавдия и приходится старшей сестрой Клодию и Клодии. Еще один их брат, Аппий, находился сейчас в лагере Помпея, но он меня занимал меньше всего. Насколько мне было известно, армейская жизнь приходилась ему по вкусу, и к политике он был совершенно равнодушен, предпочитая ей военную карьеру.

Положение, в которое я попал, оказалось довольно затруднительным. Мой друг Милон был влюблен в Фаусту, и я обещал оказывать ему всяческое содействие. Если в результате моего расследования Фаусту вышлют из города, Милон вряд ли будет мне благодарен. Итак, с одной стороны Целер, желающий во что бы то ни стало выгородить Клодию, с другой — по уши влюбленный Милон. И я вынужден маневрировать между ними, как между Сциллой и Харибдой. То, что женщины способны порождать великое множество проблем, я понял уже давно. Но на этот раз клубок проблем оказался особенно запутанным.

Что, помимо пресловутого ритуала, могло происходить той ночью в доме Цезаря? Какую цель преследовали тайные злоумышленники? Я знал лишь, что они прилагают колоссальные усилия, дабы держать свои дела в секрете. Ради этого они уже убили четырех человек. Из этого следовало одно — их намерения чрезвычайно опасны. Но каким образом с ними был связан Капитон?

До дома я добрался безо всяких приключений. Никаких нападений мне, к счастью, отражать не пришлось.

10

На следующее утро выяснилось, что Гермес почти полностью поправился. Мальчишка был на ногах, и лишь его непривычная бледность да появившаяся у него привычка потирать живот напоминали о недавней болезни.

— Не представляю, что за хвороба на меня навалилась, — заявил он.

Вид у него при этом был до крайности плутоватый, но так он выглядел всегда, поэтому я никак не мог решить, знает ли он за собой какую-нибудь каверзу.