Сделка - Джоан Вулф

— Таким образом, из подозреваемых остался только он. — Ральф брезгливо кивнул в сторону двоюродного брата. — И тогда я решил срочно отправить тебя в Девейн-Холл, подальше от него, не дожидаясь, пока он вернется из поездки. Ну а когда узнал, что он, не задерживаясь в Сэйвил-Касле, тоже уехал в Девейн-Холл, я выехал вслед за ним и гнал всю ночь, чтобы… — он прервал фразу и с улыбкой взглянул на меня, — чтобы приехать вовремя.

— Но как ты узнал, что мы здесь, в лесу? — спросила я.

— Сказал один из садовников, дай Бог ему здоровья. Потом я услышал твои крики. У тебя хорошие легкие, дорогая.

— Легкими меня Бог не обидел, — согласилась я.

Ральф повернулся к Джону:

— Я бы раскусил тебя намного раньше, если бы мог догадаться о причине, толкавшей на преступление.

Джон не отвел взгляда. Стройный, с красивым, привлекательным лицом, он спокойно стоял перед братом, и под лучами солнца в его каштановых волосах блестели золотистые пряди, присущие роду Мелвиллов.

— Что ж, теперь ты знаешь причину, — сказал он.

— Да, знаю…

«О Господи, — думала я, — нужно бежать отсюда! Сейчас он скажет Джону, что причина надуманная, что он и в мыслях не имел жениться на мне… О Господи!»

— Ты видел мое отношение к Гейл… которого я не скрывал, — продолжал Ральф, — и больше всего на свете опасался, что я попрошу ее руки: тогда ты мог окончательно лишиться надежды стать моим наследником. И ты нашел выход — убрать ее, а потом и меня. Верно?

— Я говорил глупости, — с обаятельной улыбкой сказал Джон. — Просто пугал ее. Опусти пистолет!

Ральф словно не слышал его слов. Пистолет по-прежнему был направлен прямо на Джона.

— Что же нам делать с тобой, кузен? — вежливо осведомился Ральф, словно речь шла о том, чем заняться сегодня после обеда.

— Полагаю, ты не собираешься подать на меня в суд? — ответил Джон вопросом на вопрос.

— Нет, — сказал Ральф.

И тут я взорвалась.

— Ты сошел с ума! — крикнула я Ральфу. — Этот человек — убийца. Родители Джонни Уэстера вправе ожидать, что ему воздадут по заслугам!

— Я думаю о скандале, Гейл, который разразится, но не приведет к желаемому результату, — возразил Ральф. — Такие вещи лучше не выносить из дома.

Эти слова возмутили меня еще больше.

— Значит, ты собираешься держать в секрете грязное убийство и все другие его поступки только потому, что он твой родственник? Но я не допущу этого! Негодяй должен… должен… — Я захлебнулась от ярости. — Хочу сказать вам, милорд, — продолжала я, — что смерть ребенка фермера не меньшее горе, чем… чем смерть графа!.. И если вы не отправитесь в суд, туда отправлюсь я! Мы живем не в средние века, черт возьми, когда знатным людям все сходило с рук!

— Да, мы живем не в средние века, — спокойно согласился Ральф. — Но, к сожалению, и не в идеальном мире. У нас нет доказательств, что Джон убил сына Уэстеров, и если дело дойдет до суда, то скорее всего его оправдают. Сам же он, полагаю, никогда не признается в содеянном.

— Совершенно верно, — невозмутимо подтвердил тот.

— Но ведь я только недавно своими ушами слышала его признание!

— Это была дурацкая шутка, — повторил Джон, снова улыбнувшись. — И я выпил в дороге лишнего. Ральф презрительно пожал плечами.

— Пойми, пожалуйста, Гейл. Я не хочу, чтобы на всеобщее обозрение выставили ни в чем не повинных Гарриет и ее детей, которые будут признаны незаконнорожденными. Не хочу, чтобы газеты радостно подхватили историю твоей сестры и твою и чтобы каждое утро за завтраком мы читали бы в них все новые, придуманные или действительные, версии всего происшедшего. Убитого ребенка уже не воскресить, а тем, кто жив, можно причинить еще немало горя.