Непростая история - Константин Лапин (1961)

Разве ты виновата, что за тобою заехали на машине, предложили с комфортом довезти до самого дома? Или в том, что в гостинице автостанции, как на грех, не оказалось свободных мест и пришлось устроить привал у костра на лесной опушке? Быть может, в одном ты виновата — в лишнем глотке вина из термоса. Но кто знал, что за коварная штука это вино, охлажденное в термосе. Сладкое, приятное на вкус, будто бы вовсе некрепкое, оно скоро разобрало тебя так, что кружилась голова, и звезды в небе начали водить хороводы, и хотелось обнять весь мир — до того было хорошо. И ты с благодарностью пожала руку человека, устроившего для тебя этот праздник.

Задержав твою руку в своей руке, он полунасмешливо, полупечально рассказал, что поссорился со своей невестой и, похоже, навсегда. Она оказалась слишком ревнивой. Нет, нет, курортные дивы тут ни при чем! Она приревновала его к некоей девушке из Слободки, из-за которой он сделал умышленную остановку по пути на юг. И ревновала она не без оснований: с первой встречи на Садовом кольце он запомнил эту девушку, искал ее всюду на земле и на воде, и так далее в том же духе.

Ты шутливо погрозила ему пальцем: давайте не будем считать эту слобожанку провинциальной дурочкой. И, пожалуйста, не надо портить такой чудесный вечер! Самая ревнивая невеста простит своего жениха, если он ведет себя хорошо...

Тяжело вздохнув, он стал устраиваться на ночлег. Он хотел демонстративно лечь на землю, предоставив даме плед и кожаное сиденье, вынутое из машины. Но ты не разрешила ему лечь на отшибе: места хватит для двоих. И он растянулся подле на пледе, его голова была рядом с твоей на кожаной подушке.

Громкий всхрап, который раздался вдруг в ночи, рассмешил и, пожалуй, чуточку обидел тебя: хорош кавалер, уже спит! А впрочем, устал, бедный, просидев столько часов за рулем. И это сделало его ближе и понятнее. Ты даже помогла ему повернуться на правый бок, чтобы он больше не храпел. И не сняла руку, которая случайно легла на твое бедро и там застыла...

А когда ты заснула, точно провалилась, тебе показалось, что рядом с тобою милый, он обнимал тебя, и ты не сразу поняла даже, где сон и где явь. И уже не вырваться из сильных, ласковых, беспощадных объятий, и нет смысла кричать, и некому жаловаться...

— Ох, не надо было мне то вино пить!

Она не заметила, что говорит вслух.

— Голова болит? Дома пирамидон прими, как рукой снимет.

Нет, не сегодняшнюю красную шипучку она имеет в виду, но зачем Кириллу знать это?

Он проводил ее до самой дачи. Окна в доме были темны, наверное, тетя с дядей уже легли. Лера спросила неуверенно:

— А ты... ты не зайдешь ко мне?

— Слишком поздно.

— У меня свой ключ, мы никого не разбудим... Ты мог бы даже... остаться у меня... — закончила она шепотом.

Он покачал головой:

— Вообще слишком поздно.

«Да, ты была права, подружка! Все они такие, даже самые хорошие. Если бы Кирилл позвал ее раньше, еще до отпуска, она бы пришла к нему, не побоялась бы ничего. А теперь вот она сама позвала его и оказалась ненужной».

— Скажи что-нибудь на прощание! — попросила Лера. — Или улыбнись, я унесу с собой хоть твою улыбку.

Кирилл задумчиво вертел в руках какой-то маленький предмет, словно растирал листок меж пальцами.

— Что же мне с этим теперь делать?

Фиолетовый снопик на миг попал Лере в глаза.

— Кольцо? — вскрикнула она. — То самое?.. Ты купил его?

— Нет, украл...

Это было грубо, Лера вздрогнула, словно ее ударили.

— Что ж, подари его другой... более достойной.

— Это специальный заказ! — Широко размахнувшись, он забросил колечко под откос. Что-то тоненько звякнуло о рельс, фиолетовый снопик вспыхнул еще раз и погас в придорожной пыли. — Все!