В память о тебе - Дафна Калотай (2011)

— Он подарил мне их, — всхлипывая, сказала она и указала на шею, вокруг которой обвилась нитка крупных округлых бусин. — Привез из Японии. Настоящий жемчуг, из раковин устриц.

Свекровь приподняла бусы, и Нина заметила, что соединяющая их нить совсем истрепана.

— Их можно нанизать заново, — сказала она. — Я найду человека…

— Я не сниму жемчуг, — гордо задрав подбородок, заявила свекровь. — Он утратит цвет, если его не носить. Я никогда не расстаюсь с этим ожерельем.

— Тогда оно рассыплется, — сказала Нина и протянула руку, указывая место, где нить особенно растрепалась.

Мадам вскинула руки, словно защищаясь.

— Не прикасайся к моим волосам!

За перегородкой Лола закричала:

— S'il vous plait!

Нина отдернула руку и посмотрела на Веру, ища у нее поддержки, но та лишь разрыдалась. Быстрые движения ухоженных рук с длинными пальцами. Горделиво склоненная голова. Нинина бабушка отнесла бы такую манеру плакать к «петербургскому кокетству». Мадам, не обращая на Нину ни малейшего внимания, прищурилась, словно только сейчас по-настоящему разглядела Веру.

Поднеся лорнет к глазам, она заявила:

— Вы так похожи на Софью. — Из ее глаз брызнули слезы. — У вас ее волосы. Хотите еще чаю?

На протяжении последовавших за этим событием недель Вера и Нина после работы частенько шли вместе в коммуналку работников искусства, где Вера ждала вестей от Герша, которые приносил ей Виктор. Хотя ахиллово сухожилие почти не беспокоило ее, Вера до полного выздоровления танцевала меньше обычного. Спала она в коммуналке у Нининой мамы, а все свободное время проводила у Нины, поскольку весточка от Герша могла прийти в любое время. Невозможно было угадать, когда он отделается от Зои и позовет ее к себе. Сидя за столом, она играла в карты или пила чай, в то время как Мадам предавалась воспоминаниям, пересчитывала столовое серебро и помыкала медлительной, вечно усталой Дарьей, время от времени жалуясь, что у нее не бьется сердце. Веру ее поведение не раздражало, но Нина не могла отделаться от тревожной мысли: «Еще один человек знает о социальном происхождении Виктора».

— Сегодня вечером Зоя едет в Катово. У нее там намечен на завтра концерт, — сообщила Вера Нине, которая, придя домой, застала там подругу в обществе Мадам и кричащей Лолы.

Дарья на общей кухне склонилась над плитой, где готовился ужин.

— Виктор сообщит, когда можно будет идти к нему.

Нину удивляло, что Вера каким-то образом научилась извлекать удовольствие из своего положения любовницы.

Лола клевала какую-то вещь на столе. Присмотревшись, Нина увидела фотографию в рамке: две молодые женщины, а между ними — мужчина.

— А это кто?

Мадам явно была не в восторге от ее вопроса.

— Это я, — объяснила она, — сестра и брат.

Черты ее лица разгладились. Молодой человек выглядел несколько старше своих сестер. Высокий. Стройный. Он был одет в мундир незнакомого Нине покроя. Девушка слева от него — такая же стройная. Ее темные миндалевидные глаза смотрят чуть в сторону, в то время как девушка справа пристально уставилась прямо в объектив фотоаппарата. На ее губах — легкая улыбка. Присмотревшись, Нина к своему глубокому удивлению поняла, что это Мадам. Глупо, конечно, но ее поразило то, что эта улыбающаяся девушка со временем превратилась в ее свекровь. Как?

Указав на свою сестру, Мадам сказала:

— Это Соня.

Ее голос изменился.

— Красивая… — заметила Нина.

Словно выражая свое согласие, Лола клюнула стекло, а затем блестящую рамку.

— Да. Она была очень талантлива. У нас хорошая кровь. Твоим детям, по крайней мере, не придется стыдиться.

Если поначалу Нина говорила себе, что у нее просто больное самолюбие, то теперь должна была признать: с появлением Веры оскорбления Мадам стали просто нестерпимыми.

— Ваш брат тоже красивый, — делая вид, что ничего не заметила, сказала Вера.